куда угодно, – ответил де ла Круа.
И тогда начался их первый заход. Если еда оставалась в течение нескольких часов, то первые две пинты пива они приговорили за двадцать минут. Потом Чарльз заказал ещё, а потом вовсе потянул Аньеля с ним танцевать под средневековую музыку. Они разделись до рубашек и брюк, ведь в пабе было так жарко и много людей. Гэлбрейт увёл его в круг танцующих, который двигался так, словно внутри обычного исландского паба происходил настоящий колдовской праздник.
Аньель чувствовал, как приятно кружится его голова. Они танцевали и смеялись, и на мгновение он почувствовал, что хочет остаться в этом моменте как можно дольше. Де ла Круа посмотрел на соседа и вдруг отметил, как тот красив сегодня. Эта мысль смутила его, а на щеках выступил легкий румянец. Отчего-то он вспомнил свой первый и единственный поцелуй с Виктором и от этих мыслей ему стало жарко. А потом их развели на две разные стороны толпы друг напротив друга. И начался танец. Совсем другой танец, напоминавший по стилю времена Тюдоров, хотя под такую музыку танцевали более спешно, меняли партнёров и смеялись. Много смеялись.
Так прошло несколько часов. Когда они приговорили по шестой пинте и большинство отправились на соседнее кладбище призывать духов, когда в пабе почти никого не осталось и весь праздник высыпал на улицу, они сидели, стараясь отдышаться.
– Это было хорошо.
Чарльз был весь взмокший, но донельзя довольный.
– Это было отлично! – воскликнул Аньель. – Я еще никогда не чувствовал себя так… свободно.
Он широко улыбнулся, глядя на Чарльза.
– Я рад, что тебе так понравилось.
Чарльз глубоко вздохнул, обмахиваясь ладонью. Гэлбрейт повернул голову, смотря на Аньеля.
– Не думал, что ты можешь быть ещё красивее.
Аньель звонко рассмеялся.
– Я весь взмок и, наверное, выгляжу ужасно. А вот ты совершенно очарователен.
Чарльз протянул руку и погладил Аньеля по щеке.
– Ты правда так считаешь?
– Да, – выдохнул он. – Честное слово.
Некоторое время Чарльз сомневался, но потом просто приблизился и поцеловал де ла Круа. На мгновение Аньель опешил, но не отпрянул. В голове промелькнула мысль, что именно так все и должно быть. Однако это был не первый поцелуй для Чарльза, который ничего кроме литературы и языков в юности не видел. Даже несмотря на то, что целовал он не слишком умело, Гэлбрейт делал это с чистым желанием и чувством.
– А ты полон сюрпризов, Чарльз Гэлбрейт, – отстраняясь произнес Аньель.
Чарльз опустил глаза и вздохнул.
– Извини, если что не так. Я тебе и так и эдак намекал последний месяц…
– Моя голова была занята совершенно не тем, – удрученно произнес де ла Круа.
– Да я уж понял. – Чарльз усмехнулся и закурил.
– Но я рад, что ты сделал это. – Аньель наклонил голову и улыбнулся.
– И что ты об этом думаешь? – спросил Чарльз с надеждой в голосе.
Он