видел матчи по телевизору. Хотя… возможно, в детском доме и не было каналов, по которым демонстрируют игры NBA.
– Вот так? – спросил Макс и одной рукой кинул мяч через весь зал в направлении корзины. Тот ровнехонько вошел в кольцо, едва колыхнув сетку.
В звенящей тишине раздался синхронный вдох.
– Это-ж-просто-нихрена-ж-себе-иметь-меня-в-зад, – высказал свое авторитетное мнение преподаватель элитной гимназии, обладатель звания «Учитель года» и заслуженный тренер. – А еще раз так сможешь?
Обалдевший, как и все, Белов подхватил мяч и броском снова передал Максу. Тот поймал и, вроде даже не целясь, повторил тот же трюк. На этот раз зал отозвался выдохом и восхищенными междометиями.
– Это-ж-просто-нихрена-ж-себе-иметь-меня-в-зад, – прекратил все споры на корню физрук. На этот раз ребята начали смеяться, а в первый раз, видимо, просто решили, что послышалось.
– Никола-а-ай Васильевич! – с веселым упреком обратился к нему Белов.
– Какой еще Николай Васильевич, Костя?! Записывай эту прелесть в команду. Быстрее!!! – очевидно, он впадал в какую-то панику. – Как ты сказал твоя фамилия, мой любимый ученик?!
– Танаев, – ответил Макс, терпя нервные похлопывания по плечу.
– Тана-а-ев! – пропел физрук. – Музыка для моих ушей! А отбивать, уходить от атаки, блокировать можешь? Что еще умеешь?
– Да ничего не умею. – Думаю, Макс был озадачен. Я теперь могла иногда различать слабые сигналы его эмоций.
Мира смеялась, видимо, от гордости за брата. Отошедшие от первого шока парни окружили Макса и наперебой объясняли, как конкретно нужно играть. Рожа Белова была почти такой же счастливой, как у физрука, который едва держался, чтобы не лишиться чувств. И ведь не боится же, глупый блондинчик, что теперь перестанет быть лучшим игроком сборной! Очень-очень плохой знак… Так они и в самом деле могут стать друзьями. Но за Макса я была рада, хоть ни на одной межшкольной игре до сих пор и не присутствовала.
Таким образом, урок физкультуры был ознаменован болезненным восторгом, приподнявшим всем настроение. Николай Васильевич задержал Белова и Макса после звонка, чтобы о чем-то поговорить, а остальные отправились в раздевалку.
Мира открыла сначала свой шкафчик, а потом, сообразив, заглянула в мой.
– Где юбка? – спросила она у себя самой.
А я уже поняла, поворачиваясь на шум воды. Дверца крайней душевой кабинки была приоткрыта, и вода тонкой струйкой текла на синюю тряпку, лежавшую прямо на железной решетке. Мирина юбка.
Но Мира соображала быстрее меня. Она резко наклонилась к тяжелой лавке и с силой передвинула ее в сторону двери, перекрывая выход. Теперь удрать можно было, только убрав эту скамью, грохот которой привлек внимание всех присутствующих, заставив притихнуть.
– Мира? Ты чего? – удивленно спросила Катя.
Моя подруга молча указала пальцем на открытую дверцу душевой. Девочкам понадобилась минута, чтобы понять, что произошло.
– Это точно твоя? – переспросила