и ночевали в Первой Градской, попросту жили там. Валька влетела, запыхавшаяся, и плюхнулась на стуле возле трюмо.
– Что с тобой? – испугалась Люся и побежала за стаканом воды.
Валя, вмиг осушив его, протянула Люсе письмо:
– Читай!
Увидев ровный аккуратный почерк и Валькин профиль в конце, поняла, что это «письмо-счастье» и принялась читать медленно, с выражением. Валя мечтательно закатила глаза и одними только губами повторяла беззвучно каждое слово. Дочитав до конца, Люся сложила листок и протянула его Вале.
– Пойдём в кино сегодня, а то ты так с ума сойдёшь. Смотри, что у меня есть! – и она повертела двумя билетиками перед носом подруги. – А до кино обязательно в ресторан.
Начиная с января 1942-го года, жизнь в Москве и вовсе стала походить на обычную довоенную. О том, что всего в 150 километрах от города идут упорные бои, в самой Москве напоминали лишь сигналы воздушной тревоги да комендантский час, введённый ещё в октябре 1941-го. Уже в начале 1942-го рестораны первого класса открылись во всех девяти железнодорожных вокзалах столицы, там можно было хорошо и вкусно поесть, но по коммерческим ценам, наличие карточек при этом не требовалось, и Люська нередко угощала подругу, располагая свободными деньгами. Вообще, их дружба, хоть и началась так внезапно, но обеим казалось, что они знают друг друга с самого детства. И хотя детство было у них не одинаковое, но девочки этого не замечали. Ну, у Люськи наряды, конечно, были как ни у кого. Отец, профессор Сазонов, до войны часто ездил за границу на международные конференции. Люська щеголяла в привезённых «оксфордах», которых не было ни у кого. Но то ли от того, что она выросла в достатке, то ли от врождённого чувства собственного достоинства, Люська носила всё легко и просто, без показной вычурности, хвастовства и выпендрёжа, просто носила и всё. Конечно, Валя по сравнению с ней жила очень скромно, хотя и сравнивать, наверное, было бы странным. Два летних и два зимних платья, ну ещё сшитые на заказ блузки, и то по знакомству. Валя не завидовала, каждому своё: стёжки по одёжке, как говорится. Валя и Люся дружили, как дружат только в юности, искренне и горячо, доверяя самое сокровенное, шушукаясь и краснея. Единственное, что не давало покоя Вале, это то, что Люся не была такой ярой комсомолкой, всегда, не упуская возможности увильнуть от поручений или переложить свои обязанности на кого-то ещё. За это Люся выслушивала нравоучительные речи, а затем они шли с Валей в театр или на танцы, и в буфете непременно съедали по пирожному. Но всё это было до войны. Сейчас было великим счастьем позволить себе хоть на часок забыться, посмотрев великолепный фильм «Парень из нашего города», где Лидочка Смирнова такая красавица. Из кино они шли торопливо, надо было успеть до комендантского часа.
– Знаешь, Люсенька, я так тебе благодарна, что в кино вытащила, но я пошла, потому что узнала, что у Санечки всё хорошо. По-другому бы ни за что не пошла. А получив письмо, можно себе позволить. Вот только к тёте Тане непременно завтра