стремительно направилась к стойке регистрации, а мы с Таней, устроившись на уютном диванчике, стали с интересом озираться по сторонам. Холл отеля был почти пуст, что неудивительно – мои часы показывали семь утра. Надо же, как рано мы приехали! На рецепции работали только две девушки, одна обслуживала маму, другая что-то объясняла Кочарыге и ее подружке… В углу зала, недалеко от лифта, сидела пожилая супружеская пара. Судя по всему, японцы.
– Кать, они действительно рылись в вещах твоей мамы? – вдруг спросила меня Таня.
– Что? – удивилась я. – Конечно! Зачем мне выдумывать?
В этот момент на соседний диван плюхнулся какой-то толстяк. Обрюзший, с рыжевато-пегими волосами, жиденькой бородкой и маленькими хитрыми глазками, он сразу же внушил мне какое-то отвращение… А когда он окинул нас с Таней противным оценивающим взглядом, меня просто передернуло!
– Катя, ты понимаешь, что это значит? – выразительно посмотрела на меня Таня, не обращая на этого урода ни малейшего внимания.
– В смысле? – не поняла я подругу.
– Они думают, что этот сверток у твоей мамы!
– Пусть думают, что им хочется! – выпалила я, ежась под пристальным взглядом этого мерзкого толстяка.
– Лишь бы теперь у твоей мамы не было проблем…
– Знаешь, у нее бы были проблемы, причем большие, если бы таможенники нашли этот пакет!
Тут я случайно встретилась взглядом с рыжеволосым толстяком, и он гадко мне улыбнулся. Фу! Я демонстративно отвернулась и стала наблюдать, как мама подписывает какие-то документы. Почему она так долго? В этот момент за моей спиной раздался знакомый надменный голос:
– Посмотри, Хампус! Вот эта девушка обозвала нас с Марьяной воровками!
Я в ужасе подняла глаза – прямо рядом со мной стояла Моль в пальто. Она положила свою костлявую руку на плечо толстяка и смерила меня холодным злым взглядом. Кочарыга, стоявшая неподалеку, просто пиявила меня своими колючими глазками.
– Что, соплячка, рада небось? – рявкнула она. – Знаешь, сколько нам придется денег отвалить, чтобы добраться до Питера?
– Ай, ай, ай, девушка! – покачал головой толстяк, вальяжно растянувшись на диване. – Как плохо! Нехорошо!
Он говорил с сильным акцентом, манерно растягивая слова. Финн?
– Да вы, да вы… – вспыхнула я, мгновенно став пунцово-красной. – Да вы не имеете никакого права что-то мне говорить! Вы – преступницы! Я видела, как вы…
Тут Танька сделала большие глаза и больно ткнула меня в бок.
– Да, и Катя, и водитель прекрасно видели, как вы рылись в чужой сумке! – громко, на весь холл, закричала она. – Не отстанете от нас, обратимся в полицию!
– Деточка, а ты никак нам угрожаешь? – Хиллонен подняла вверх свои выщипанные брови-ниточки.
– Кто вам там поверит в полиции, двум малолеткам? – развязно заржала Кочарыга.
А вот глаза противного толстяка трусливо забегали из стороны в сторону.
– Что здесь происходит? – подлетела к нам мама. – Что вам нужно от детей?