огромный
Её волочил за косу
По единственной улице нашего тауна
И кричал
Выходите и умирайте, дауны
Ангелы наши старались
Они уточняли траекторию пуль
И угол падения мачете
Чтобы мы умирали быстро
И по возможности
Без мучений
Верховный маг хохотал в костре
Их ножи становились только острей
С нами было покончено через час
Но меня
Почему-то меня
Одного меня
Этот бог всё-таки спас
На кого ты оставил меня, боже
На кого ты переписал мои акции
Кому ты передал мои компании
Они открыли мне жилы
Они слили живую нефть
Моей жизни
На кого ты оставил меня
Я лежал трое суток
Боясь шевельнуться
Я полз через степь
Я задумал вернуться
Я вступил в секту
Господ смита и вессона
Я убил судью
А потом ещё нескольких
Я сжёг их
Нефтяной Салем
Я нашёл всех
А сейчас я доем
Этот нереально вкусный стейк
Допью кукурузное пиво
Дослушаю
Саймона и Гарфанкела
И подумаю
Как мне добраться
До этих ссученых ангелов.
Капсула времени
Ну, собрались,
Надели постные лица,
Сели в микроавтобус,
Геннадий Петрович,
Начальник отдела нацпамяти,
Алиса Ивановна,
Зам по преступлениям красных,
И два скаута,
Митя Довженко и Мотя Бесчастных.
Прибыли к стеле
Памяти жертв подполья,
(В девяностых – доске объявлений,
В нулевых – арт-пространстве «Трупики»)
Нынче – памятнику вспомогательным полицейским.
Вышли,
Зиганули лениво,
Двое с кувалдой и ломом
Уже курили и матерились
С каждой затяжкой.
Петрович скомандовал.
Ухали тяжко.
Гранит сопротивлялся.
Извлекли капсулу.
Эх, комсомол-костолом,
Мукомол наших грёз и иллюзий,
Ты, как всегда, за столом,
Жрёшь и пьёшь нашу жизнь.
Ты как всегда оллинклюзив.
Она вцепилась алой птичьей
Ему в предплечье.
Давай прочтём,
Ну интересно же,
Они же писали для нас.
И да пребудет отравляющий газ.
Город не успели эвакуировать.
С вертолётов били отравленных.
На площади бывшего Кирова,
На проспекте бывшего Сталина,
Потом Гагарина,
Потом Марвелла.
Через месяц в город
Вошли легионы
Консула Гая Мария.
Мэллорн
Хотели праздновать мой день рождения,
А света не было.
В тот год и войны тоже не было.
Так, по окрестностям шпарили,
Пережидали.
Но у