дико захотелось подарить его тебе. Бери.
Он ласково погладил мои щеки. Склонился и легко поцеловал в губы.
– Будь счастлива, моя девочка. Ты ещё будешь счастлива.
– А ты?..
Он не ответил мне. Повернулся и быстрым шагом пошёл прочь.
Глава 1
Наконец объявили посадку. Я захлопнула книгу и принялась укладывать её в чемодан.
– Мама, смотри, цыганка! – раздался совсем рядом детский голос.
Я подняла голову и глупо улыбнулась. Я всегда глупо улыбаюсь в ответ на чью-то бесцеремонность. Белобрысая девчушка лет семи стояла напротив и теребила мать, уставшую невыразительную женщину лет сорока. Та, нагруженная двумя чемоданами и сумкой, даже не взглянула на меня и прикрикнула на дочь:
– Валька, хватит ловить ворон, идём, нам на посадку! Держись за сумку, да покрепче!
Они прошли мимо: женщина торопливо и озабоченно, девчонка – всё время оглядываясь на меня. Застегнув чемодан, я подхватила его и двинулась следом. Мать и дочь почти сразу растворились вокзальной толчее, и я невольно вздохнула с облегчением. Не очень-то приятно, когда тебя разглядывают, как мартышку в зоопарке, а со мной такое происходит частенько. Не будешь же всем и каждому объяснять, что никакая я не цыганка. Просто у меня смуглое лицо, волнистые тёмные волосы и тёмно-карие глаза.
Вскоре я опять увидела их: мать и дочь уже входили в тот же вагон, к которому подошла и я. Надеюсь, хоть не в моё купе. Нет, я не против детей, но отчего-то держу дистанцию с ними, впрочем, дистанцию, сколько я себя помню, держу со всеми. Такая уж уродилась.
Проводница проверила билет у стоящей передо мной пожилой алтайки в национальном халате. Я подала свой билет.
– Пособи-ка, милая…– обратилась ко мне алтайка, поправляя головной платок.
– Да, конечно, – я помогла ей поднять в вагон тяжёлые сумки.
Я прошла вслед за ней по вагону. У купе номер семь она остановилась и оглянулась.
– Тебе тоже сюда?
Я кивнула и улыбнулась. Надо сказать, глупая улыбка – частая гостья на моём лице.
– Так мы соседи!
– Похоже…
А в купе уже разместились давние знакомые – мать и дочь. Девчушка Валя смотрела в окно, место у которого она заняла, но тут же повернулась и опять уставилась на меня.
– Ну-ка, поднимись, внучка, – обратилась к ней алтайка, – я положу вещи.
– У нас две верхние полки, – извиняющимся голосом произнесла женщина. – Нам до Черепаново. Мы посидим внизу?..
– Конечно, сидите.
Вскоре поезд тронулся. Мы познакомились. Валину мать звали Марией, она работала завклубом в Черепаново – об этом сразу же рассказала её дочь. Алтайка представилась: Туйлаш. Когда назвалась я, Мария подозрительно покосилась на меня, но промолчала. Я понимаю: всё как всегда. Тёмные волнистые волосы, значит, цыганка; имя София, значит, еврейка. Туйлаш же повторила моё имя на свой манер: Сопия.
Всю дорогу до Черепаново досужая девчушка Валя приставала к маме с громкими беспардонными вопросами: а тётя Соня цыганка? А она нас не обворует?