железной наковальни». Животное потянулось вперед, вытянув задние ноги. Конь точно перелил всю силу в эти могучие конечности, способные одним ударом убить человека. У Юргену мурашки побежали по коже, он уставился на грудь животного. На коже был нарисован знакомый символ: три полоски, напоминающие извивающихся змей. Что-то будто кольнуло Юргена, он вздрогнул и попятился от стойла.
Густ похлопал Юргена по плечу.
– Прекрасно тебя понимаю. Порой мне и самому кажется, что это не травоядная тварь, а настоящий кошмар из преисподней.
– Ага, – Юрген машинально кивнул, поворачиваясь к отцу. – Это не ваш конь?
– К сожалению, нет. Я ведь не местный, а чужакам кони не полагаются, – произнес он тихо, оглянувшись назад.
– Это неправильно, – ответил Юрген, пристально глядя на Свена. Он пытался высмотреть в новом знакомом нечто особенное, что отличало бы его от отца. – С конем вы бы могли гораздо быстрее приносить воду из Реки, и тогда бы у вас не было проблем с ногами.
– Или ты бы мог помогать мне приносить воду. Но жизнь распорядилась по-другому. Меня тут не особо любят, нужно благодарить Бога, что дали работать в кузне. Каждый сверчок должен знать свой шесток, впитал? – отец указал рукой на наковальню. – Привыкай бить молотом. Пока что так, об остальном поговорим дома в полдень.
Густ покинул конюшню. Юрген еще несколько секунд смотрел ему вслед. Да, ему не показалось – Густ действительно хромал, хоть и старался скрыть это. Через несколько дней ему придется вновь отправиться за водой. Отец всегда скрывал то, что отличало его от остальных, даже если это касалось здоровья.
Юрген крутил все эти мысли в голове, пока к нему снова не подошел Свен. Он похлопал мальчика по плечу.
– Мы делаем подковы со специальными длинными шипами, чтобы лошади не падали на скользкой траве, – быстро произнес он. – Шипы прикручиваются к самой подкове, когда лошадь выходит из стойла.
Свен взял стальной крючок и направился к молодой лошади. Он осторожно дотронулся до копыта.
– Кузнец снимает клещами подкову где-то раз в месяц, а точнее вырывает её вместе с гвоздями. Очищает подошву от опилок и прочей шелухи. Мы, конечно, заменяем старые слои подошвы на новые, но не у всех.
– У кого нет? – спросил Юрген.
– У кого нет денег, – рассмеялся Свен. Он подошел к треснувшей перекладине, снял с неё небольшой фартук и отдал Юргену. От фартука несло сырой кожей, водой и чем-то кислым. Но все же, несмотря на странный запах, чем-то от него веяло теплым. Тем, что не почувствуешь носом. Тем же самым веяло от Густа, когда он возвращался домой поздно вечером. Юрген без колебаний надел фартук, проверил боковые карманы: с обеих сторон были вкладыши для ножей. Он радостно улыбнулся и медленно поковылял к наковальне.
– Здесь твоя жизнь стоит ровно столько, сколько стоит твоя работа, – сказал Свен. – Смотри, что происходит с куском железа, когда он встречает крепкую руку.
Свен достал из очага клещами раскаленный бесформенный кусок