тебя в нашу обитель? Почему тебя обрекли на столь адское существование? С твоей-то родословной можно было подыскать более подходящую должность. – Он останавливается передо мной, ухмыляясь, словно помешанный клоун.
Агент по-настоящему красив, точно какой-нибудь древний король. Ему за двадцать, он высокий и грациозный, словно сошел с рекламного проспекта Алмазов. У него привлекательный высокий лоб и острый подбородок, а вот улыбка подвела. Четыре верхних передних зуба заменены стальными, как и большинство нижних зубов. Он изучает меня совершенно жутким взглядом, и я изо всех сил стараюсь не реагировать.
У Ценза в Мечах есть свои оперативники, как и во всех Уделах. Мне никогда и в голову не приходило, что доведется встретиться с одним из них. А еще я никогда не думала, что моя метка когда-нибудь выйдет из строя, и моя личность окажется под сомнением.
Цензору надоедает меня дразнить, и он принимает задумчивый вид.
– Или ты все же не Розель Сен-Сисмод, – говорит он, по-прежнему держа одну руку за спиной, а второй приглаживая блестящие светлые волосы. – Признавайся, ты второрожденная дочь Просветленной – самая большая неудачница в Уделе Мечей?
Я просто смотрю на него, впитывая оскорбление. Он явно хочет, чтобы я потеряла контроль и бросилась отчаянно оправдываться, желая доказать свою личность. Улыбаюсь, хотя паника так и душит, но не говорю ни слова.
Хоторн откашливается.
– Это Роз…
– Молчать! – рявкает на Хоторна цензор, не отводя от меня взгляда. – Ты не имеешь ни малейшего понятия, кто это. Ты ведь подобрал ее на поле боя?
– Да, но…
– Давай не будем предполагать, – рычит оперативник. – А теперь повторим еще раз и медленно. – Он наклоняется прямо ко мне, заглядывая в глаза, и я чувствую на щеке его дыхание: – Кто. Ты. Такая?
– Розель…
И тут цензор стреляет в меня. Стальной дротик пробивает броню и впрыскивает яд. Я задыхаюсь от боли. Инъекционный патрон торчит у меня в груди чуть повыше сердца. Выстрел был сделан в упор: я даже не заметила, как агент достал из-за спины оружие, а потом стало слишком поздно.
Корчусь от боли и хриплю. Цензор ухмыляется: я вижу в его стальных зубах свое отражение. Он придерживает меня за плечо, трогает мои волосы.
– Молчи. Поддайся панике. – Агент обнимает меня, выдыхая слова прямо мне в ухо.
Я тянусь к нему. Он думает, чтобы устоять на ногах, но я расстегиваю его кожаный ремень, быстро выдергиваю из шлевок, а потом мгновенно забрасываю ему на шею и затягиваю петлю. Ремень врезается в горло агента, и я тяну изо всех сил. Глаза цензора вылезают из орбит. Но сила моей хватки ослабевает, и я мешкаю. Головокружение валит с ног, я падаю на колени, так и не выпустив ремень. Цензор тоже падает; хрипя и кашляя, ослабляет петлю.
Солдаты кричат и бегут к нам. Я знаю лишь, что лежу на земле, глядя в пасмурное небо. Мой противник взмахом руки отгоняет Хоторна и других бойцов. Стоя на коленях рядом со мной, он улыбается. По одной из татуировок возле пронзительно-синего