под мышками и подпрыгиваю, пытаясь согреться. Потом изображаю в своей темной камере бой на мечах. Когда устаю, опять сворачиваюсь клубком и жду. Иногда за дверью раздаются шаги, и я тут же настораживаюсь, но они каждый раз проходят мимо. В какой-то момент снова засыпаю, а просыпаюсь уже не в одиночестве. По коже бегут мурашки.
– Интересно, что тебе снится? – произносит хриплый голос цензора. – Щеночки?
Он сидит на металлическом стуле. Длинные ноги вытянуты вперед, руки покоятся на бедрах. Воротничок щегольской белой сорочки расстегнут. На шее красные воспаленные полосы. Жесткая улыбка призвана меня запугать, и это работает.
Сажусь и прислоняюсь к стене. Протираю сонные глаза и киваю:
– Бывает, мне снится радуга. Щеночки и радуга. Вам, наверное, тоже. Где я?
Агент ухмыляется.
– А ты крепко спишь. Я даже решил, что ты притворяешься.
– Это все транквилизаторы, – говорю я, пожимая плечами. – Такое ощущение, что мы под землей.
Он склоняет голову набок.
– Так и есть. Ты мой почетный гость в Цензе.
Он снимает перчатки, по очереди вытягивает черные кожаные пальцы, разглаживая морщины. На левой руке золотым венцом сияет метка. Нимб Удела Добродетели. Золотые метки бывают у перворожденных или же у не прошедших обработку, серебряными они становятся только после Перехода. Этому типу примерно двадцать пять, так что последний вариант отметается.
Я удивленно распахиваю глаза. При всем моем богатом воображении, не могу представить, почему он сейчас не в столице, в поместье, набитом второрожденными слугами. Большинство перворожденных обладателей меток Удела Добродетели – элита. По меньшей мере работают судьями, правоведами, принадлежат к правящему духовенству, занимаются политикой или снабжением. В доминионе Добродетели живут множество перворожденных и второрожденных, которым суждено служить правящему классу, но они не носят метки этого Удела. У них знаки Камней или Мечей – других Уделов.
Моя семья принадлежит к аристократии Мечей. Они равны первенцам Удела Добродетели, но лишь потому, что мать из Просветленных. Другие перворожденные Мечи по статусу ниже перворожденных Добродетели. Не могу представить, каким образом такой человек попал в цензоры. В основном оперативники Ценза, конечно, первенцы, однако они из младших Уделов – Удела Атомов, касты ученых, или Удела Морей, жителей рыбацких деревень. Как известно, они ни по достатку, ни по статусу не равны перворожденному Добродетели.
– Как мне вас называть? – интересуюсь я, стараясь держаться невозмутимо.
– Виноват – не представился раньше! Агент Кипсон Кроу, перворожденный Удела Добродетели. Я из Милосердия.
Столица Добродетели – Непорочность. Милосердие – его побратим, где расположены самые большие поместья.
– И что вы здесь делаете, агент Кроу? Разве вы не должны жить в столице, принимать новые законы для второрожденных и богатеть?
Агент Кроу растягивает губы в улыбке, и угольно-черные линии