понимать, Бел? – резко спросил он. У него были длинные светло-каштановые волосы, завязанные в пучок. В сочетании с его телосложением и трехдневной щетиной это создавало идеальный образ дровосека-хипстера. – Я верен своему слову, однако ни место, ни компания мне не нравятся.
Дьявол спокойно подошел к праймусу-хипстеру, невзирая на то, что снаружи уже раздавались крики и кто-то начал отчаянно колотить в дверь кухни.
– Мне абсолютно параллельно, что тебе нравится, а что – нет, Алексиан, – сказал Бел. В голосе отчетливо сквозила исходящая от него опасность. – Ты будешь делать то, что я прикажу.
Тем не менее упомянутый Алексиан не испугался. Он равнодушно выдержал взгляд Бела.
– И что же это?
Стук в дверь становился громче. Я взглянула на морозильную камеру. Где застряли Лиззи и Гидеон?
Третий праймус тихо хмыкнул. Черты его лица производили впечатление мягкого и задумчивого человека, однако в черных как смоль глазах светилось что-то непредсказуемое, от чего мне стало не по себе. Почти как если соединить красоту Дориана Грея[5] с хладнокровным самураем.
– Ай, да брось ты, Лекс. Не можешь сложить дважды два?
От него пахло горным озером в лунном свете, а голос соответствовал картинке: тягучий и таинственный. Как ни странно, это завело хипстера еще больше.
– Нет, не могу, – рыкнул тот и сделал два угрожающих шага к темноволосому праймусу. – Но, может, ты хочешь мне рассказать, умник?
– Прекратите немедленно! – встал между ними Элиас. – Бел призвал нас, чтобы мы вместе вразумили Люциана.
– Мы? – презрительно захохотал Алексиан. Но улыбка застыла, как только до него дошло, что именно это и подразумевал замысел Белиала. Он сложил здоровенные ручищи на груди и подозрительно воззрился на Элиаса.
– А ты делаешь это добровольно или тоже задолжал ему услугу?
Элиас пожал плечами.
– Я могу закрыть глаза на кое-какие разногласия и недостатки, когда речь идет о благе семьи.
– Сказал любимый сын, – язвительно вставил самурай.
– О, захлопни уже пасть, Константин, – рявкнул Элиас.
Бел поднял руки и выпустил свою силу.
– Вы все сейчас заткнетесь! – прогремел он. – Какой бы увлекательной я ни считал вашу семейную драму, к сожалению, для нее у нас истекает время, так что вот мои условия. – Он притянул меня к себе и презентовал перед Алексианом и Константином как ведущий телемагазина. – Это Ари. Возможно, вы наслышаны о ней как о «грязной полукровке», которая вызвала Танатоса на дуэль на Тихом омуте, или… как о паре Люциана. Ее гибель – слава богу, оказавшаяся не настолько окончательной, как все мы думали, – и есть причина того, что рассудок Люциана рассыпается, как хрустящий хлебец, из-за чего каждый, ступивший в Патрию, подвергается опасности моментально превратиться в горстку пепла. Моя надежда состоит в том, что присутствие полного комплекта перессорившихся братьев озадачит его настолько, что он нас выслушает.
Постойте-ка!