.

наконец-то представилась возможность уединиться и поговорить, не опасаясь огласки.

      Она набрала оператора по настольному телефону и попросила соединить ее с гастрономом родителей.

      Групповая абонентская линия на магазин и их дом, располагавшийся над ним, удваивала шансы Лили узнать свежие новости. А разве она могла расслабиться и отдыхать, не узнав, что с Сэмюэлом все в порядке?

      Сэмюэл был средоточием ее мира. О нем были ее первые мысли по пробуждении и последние перед сном. Он был ее сердцем и душой.

      Сэмюэл был ее сыном.

      Несколько блеющих гудков, и ее мать ответила на звонок. Лили сразу перешла к главному:

      – Как он себя чувствует?

      – Ах, это ты, дорогая. Он замечательно.

      – Значит, температура спала?

      – Я же сказала тебе: беспокоиться не о чем. – Мать уклонилась от ответа, и Лили нервно стиснула трубку.

      – Лоб у него горячий? – Выждав пару секунд, Лили спросила напрямик: – Какая у него температура?

      Послышался долгий, раздраженный вздох:

      – Тридцать восемь и три.

      Поднялась на целый градус!

      – Я выезжаю домой.

      – Но тебе же завтра на работу. Не успеешь приехать, как тебе придется уже возвращаться назад.

      Это был веский довод, учитывая, что на дорогу в каждом направлении уходило два часа, а автобусы в их маленьком городке по вечерам ходили с большими интервалами.

      – Тогда я у вас заночую.

      – Но утром первый автобус отправляется только в восемь. Ты же это знаешь.

      – Значит, немного опоздаю. Босс поймет.

      – Но, Лили, это же глупо, – попыталась образумить ее мать, но Лили уже вскочила со стула, готовая подхватить сумку и помчаться на автобусную станцию. Только сначала ей нужно оставить Тримблу записку, сославшись на семейные обстоятельства.

      – Лилиан Харпер. – Тон матери изменился, посуровев на двух словах, обычно заставлявших Лили снова чувствовать себя маленькой девочкой. – Я понимаю твое беспокойство. Но вспомни, как в последний раз ты понеслась обратно! Только из-за того, что у него заболел животик. Даже доктор сказал, что не следует сходить с ума по таким пустякам. Этим ты только себе хуже делаешь! И Сэмюэлу тоже.

      Логика убеждала Лили, что мать права. И доктор тоже. Но никакая логика не объясняла истинной причины ее страхов за жизнь сына.

      Может, попытаться, наконец, объяснить все матери? Она же должна понять?

      Ведь эта женщина никогда не проявляла нерешительности в своей любви и поддержке. Даже тогда, когда отец Лили в своем первом разрушительном порыве пригрозил ей откреститься от своего единственного ребенка. И разве можно его было в том винить. Лили должна была стать «чудо-дочкой», наградой за десятилетние усилия родителей зачать свое чадо, с большим и славным будущим. В семнадцать лет она вроде бы подала им на это надежды – первой в истории семьи пожелав учиться в колледже. Но все свои планы Лили разменяла на одну-единственную ночь с парнем, которого едва знала. Впрочем,