это Люк, звонит из больницы. Что-то с мамой.
– Люк?
– Нет. Это Изабель.
– Изабель? – Клэри подняла глаза и увидела, что побледневший Саймон, наблюдает за ней, облокотившись на раковину. – Зачем… В смысле, что-то случилось?
– Джейс с тобой? – Голос Изабель дрогнул, как будто она плакала.
Клэри отняла трубку от уха, изумленно воззрилась на нее и, спохватившись, вернула на место:
– Джейс? Нет. Почему ты решила, что он со мной?
Изабель всхлипнула в трубку:
– Просто он… Он пропал!
2
«Охотничья луна»
Майя никогда не доверяла красивым парням.
Именно поэтому Джейс Вэйланд страшно не понравился ей с самой первой минуты.
Ее брат-близнец Даниэль унаследовал от матери медового цвета кожу и огромные темные глаза. Он был из тех детей, которые любят поджигать крылья бабочкам и смотреть, как они сгорают на лету. А мог помучить и сестру. Сначала устраивал мелкие гадости – например, щипал Майю так, чтобы синяки были незаметны, или подливал отбеливатель в ее флакон с шампунем. Она пыталась жаловаться родителям, но они ей не верили. Никто не верил. Все принимали красоту Даниэля за невинность. Когда в девятом классе он сломал ей руку, Майя сбежала из дома; родители нашли ее и вернули. В десятом классе Даниэля насмерть сбила машина. Стоя с родителями над его могилой, Майя умирала от стыда за переполняющее ее чувство облегчения: Бог обязательно покарает ее за то, что она так радуется смерти брата.
Кара настигла год спустя. Джордан носил длинные темные волосы, рваные джинсы на узких бедрах и рокерские футболки. Майя никогда бы не подумала, что может понравиться такому парню. Таким обычно по душе бледные девицы в стильных очках, но Джордану отчего-то приглянулась пухленькая Майя. Между поцелуями он говорил ей, как она прекрасна. Первые месяцы с ним были сладким сном. Последние – кошмаром. Он вдруг стал вести себя как ревнивый собственник. Когда злился на Майю, рычал и бил ее по щекам тыльной стороной ладони – не оставляя следов. Когда у собственного порога она попыталась порвать с Джорданом, он толкнул ее, сбил с ног; она вскочила и убежала в дом, хлопнув дверью.
Потом, у него на глазах, она нарочно поцеловала другого парня: пусть поймет, что между ними все кончено. Как звали того парня, она уже не помнила. Зато очень хорошо помнила, как шла домой той ночью – как мелкая морось оседала на ее волосах, а джинсы до самых колен забрызгало грязью – и как она решила пройти коротким путем через парк. Помнила, как из-за железной карусели вдруг вырвалась темная тень и огромный мокрый волк повалил ее в грязь. Помнила дикую боль, когда на горле сомкнулись челюсти. Она кричала и вырывалась, чувствуя во рту вкус горячей крови, а в голове билась одна мысль: это невозможно! невозможно! В Нью-Джерси, в обычном маленьком пригороде, в двадцать первом веке не могло быть волков!
От ее воплей в окрестных домах один за другим, как спички, зажглись огни. Волк отпрянул и убежал, роняя с челюстей капли крови.
Потом