за годом они с Джо рисовали в воображении картину их магазина, оттачивая детали и добавляя сочные мазки. Эта картина стала настолько реальной, что, едва Фиона закрывала глаза, ее ноздри улавливали запах чая в кладовой. Ее рука скользила по гладкому дубовому прилавку. У входной двери тренькал медный колокольчик, возвещая об очередном покупателе. Их магазин будет светлым и безупречно чистым, не похожим на жалкие лавчонки. Настоящий красавец с такими потрясающими витринами, что люди просто не смогут пройти мимо. «Пойми, Фи: все зависит от умения показать товар, – постоянно говорил Джо. – Красивая выкладка – вот что привлекает покупателей».
Их магазин будет пользоваться успехом. В этом Фиона не сомневалась. Джо вырос в семье лоточника и знал все, что необходимо знать о торговле. По сути, он и рос на отцовской тележке, посаженный в корзину и окруженный репой и картошкой. Выкрикивать «Покупайте мою дивную петрушку-у!» он научился раньше, чем произносить свое имя. С его знанием торговли и при их общем усердном труде они просто не могли потерпеть неудачу.
Джо смотрел на реку. Фиона смотрела на него и думала: «Наш магазин. Только наш». Глазами она ласкала его лицо, наслаждаясь каждой черточкой: очертанием сильного подбородка, щетиной песочного цвета, покрывающей щеки, тоненьким шрамом над глазом. Это лицо она знала не хуже собственного. Джо Бристоу всегда был и всегда будет частью ее жизни. Они выросли на одной улице, грязной и убогой. Джо жил через дом от них. В детстве они вместе играли, вместе бродили по Уайтчепелу, утешая друг друга после родительских наказаний и душевных горестей.
В детстве у них были общие монетки и лакомства. Сейчас – общие мечты. А вскоре их ждет совместная жизнь. Они с Джо поженятся. Конечно, не сразу. Фионе было всего семнадцать. Отец твердил, что ей еще рано выходить замуж. Но на следующий год ей исполнится восемнадцать, а Джо – двадцать. У них будут сбережения и великолепные перспективы.
Фиона встала со ступенек и спрыгнула на каменную площадку. Ее тело звенело от радостного возбуждения. Подбежав к воде, она набрала горсть камешков и начала метать их, стараясь бросить как можно дальше. Исчерпав запас, она повернулась к Джо. Тот по-прежнему сидел на ступеньках, наблюдая за ней.
– Однажды наше дело разрастется и станет громадным, как Темза! – крикнула Фиона, широко раскидывая руки. – Мы превзойдем «Уайт» и «Сейнсбери». И «Хэрродс» тоже превзойдем.
Фиона ненадолго замерла, оглядывая склады на этом берегу и причалы на противоположном. Посмотреть на нее – худенькая, хрупкая девчонка у кромки воды. Размечталась и не заметила, как запачкала низ подола в речном иле. Но стоило Джо заглянуть в ее глаза – и все менялось. В каждом ее движении и жесте ощущалась сила, соединенная с честолюбием. Весь ее облик дышал силой: от выпяченного подбородка до огрубелых рабочих рук, сжатых в кулаки, словно кто-то бросал ей вызов.
– Мы станем настолько могущественными, – продолжала она, – что все эти торгаши будут лезть из кожи вон, только бы продать нам свои товары. Откроем десять магазинов в Лондоне… нет, двадцать…