старший брат Юрий. И с первого же дня работы ей пришлось привыкать к матримониальным предложениям посетителей из разных стран, в том числе из СССР. Иностранцы сразу предлагали все, что имели: руку, сердце, виллу в Австралии или в Канаде и кое-что по мелочи: машину, яхту и тому подобное – у кого что было.
Советские кавалеры были самые скромные по перечню предлагаемого: и руки, и внутренние органы у них были оприходованы – неженатых в загранку не отпустят, вот они и стремились максимально использовать последний оставшийся относительно свободным орган. А ореол неотразимости им создавала возможность посещения валютного магазина. Иностранцев Оксана отшивала ссылками на строгую администрацию, запрещавшую интрижки с посетителями. С соотечественниками разбиралась и того проще.
А вот искренне идиотская улыбка Мэтью Фэдича тронула ее сердце. Через неделю Мэтью сделал Оксане предложение. Странно, но немедленного согласия не получил, но получил предложение познакомиться с мамой.
– А папа? У тебя папа есть… был? Извини, я запутался, – пробормотал Мэтью, владевший русским весьма прилично, – славянское происхождение облегчало усвоение.
– У папы другая семья, он оставил нас девять лет назад, – коротко отозвалась Оксана, умолчав пока, что с точки зрения их брака у папы есть один крупный недостаток: он должен дать согласие на него и на выезд дочки за границу.
А был папа капитаном второго ранга в отставке, до которой начальствовал секретнейшей лабораторией в Военно-морской академии. Неизвестно, что было для него трудней: отдать дочь за потенциального противника или нажать кнопку «Пуск». Как истый патриот и любящий отец, он вполне мог предпочесть второе.
На пропахшей дрожжами и менее приятными субстанциями Курляндской улице замызганные кирпичные дома живо напомнили Мэту негритянские трущобы родного Колумбуса, штат Огайо, виденные проездом в детские годы, нынче их снесли.
«Вернулся в детство», – подумал он.
Правда, афроамериканцев поблизости не было видно, как и афророссов. В остальном – сплошное дежавю, да и только.
Оксана свернула к парадной одного из таких домов.
«Господи, почему эти лазы здесь именуют парадными? Каковы тогда те, которые именуют черными? Наверное, чернее черного. Стоп, стоп! – прервал себя Мэт. – Ты не у себя дома!»
Двухкомнатная квартира на последнем этаже, куда их доставил сооруженный недавно лифт, гордо подчеркнула Оксана, с наружной стеклянной шахтой, была обставлена довольно уютно. Дезавуировало уют отсутствие ванны. В кухне был сооружен самопальный душ.
Увиденное сначала сдавило Мэту сердце, затем заставило его радостно забиться: она должна согласиться! Он ведь предлагает ей не только себя, но и Америку! Это же совсем другая жизнь! Она достойна лучшего! Как вообще произрастают такие цветы на скудной русской почве? Откуда у них такая жизненная сила, чтобы выживать, что-то создавать, бороться с внешним миром и с самими собой, ломать и строить заново?