чуть было не решил воспользоваться правом вето, но дело было не «в етом».
Совет безопасности в составе бабушки и дяди единогласно принял резолюцию: благословить и провести мирные переговоры с отцом.
В ходе переговоров стало понятно, что папа, похоже, сам ждал чьего-нибудь воздействия, потому что, вяло огрызаясь, постепенно сдавал позиции. На последней он не стал рвать на себе тельняшку и бросаться в рукопашную, а поставил подпись под актом о капитуляции с независимым видом, как фельдмаршал Кейтель 8 мая 1945 года.
Молодежь весело побежала по другим инстанциям: консульство, Дворец бракосочетания, ресторан, магазины. Последняя инстанция оказалась самой хлопотной из-за того, что у жениха не было хоть какого-нибудь костюма, кроме спортивного, а в магазинах не было его размера. Речь не шла о свадебном, черном, элегантном, а просто о каком-нибудь костюмчике. Жених приехал в СССР все же не как генерал Чернота в Париж, а в брюках, с парой ковбоек и вроде бы в носках. Во всем этом за неделю до свадьбы съездил в Хельсинки для сдачи экзамена по славянской истории в тамошнем университете. Ленинградский университет считался некомпетентным в такой сложной проблеме, как и во всех прочих. Сданные в нем экзамены не признавались на Западе, а особенно – на Диком Западе. Зато сдавать их там можно было в спортивных костюмах.
Наконец в магазине «Богатырь» в Гавани нашелся искомый костюмчик пестренькой расцветки, и будущая теща преподнесла его в подарок будущему зятю.
В Дворец бракосочетания на улице Петра Лаврова (до и после – Фурштатской), недалеко от консульства США, гости, не говоря о брачующихся, должны были явиться к одиннадцати. Влекомов, приобретший уже дурную привычку всюду являться вовремя, так и сделал. Заглянул в комнату невест – невесты нет. Родственников и знакомых также. Задумался. Прошел в комнату женихов.
Мэтью в пестреньком костюмчике шастал по жениховской комнате, как медведь в клетке. Увидел Влекомова и засиял. Он, наверное, уже пришел к выводу, что КГБ похитил невесту и арестовал родственников. Теперь появился шанс: объявился дядя.
С того момента у Мэтью возникло непроизвольное чувство признательности к Влекомову. А Влекомов испытал к гиганту чувство сострадания: вот ведь какая лихоманка эта любовь – даже такого богатыря в брошенного котенка превращает. Стало спокойней за Оксанку: уедет на чужбину, родни, друзей рядом нет – каково человеку! Но Мэт ее любит, защитит.
Не учел Влекомов: чтобы испытать все мыслимые напасти на чужбине, надо как минимум туда выехать. А чтобы выехать к законному супругу, надо подвергнуться немыслимым напастям дома. Почему-то супругам иностранных подданных, пока еще соотечественницам, не сменившим гражданства, работать в таком таинственном заведении, как «Березка», было нельзя. Как в Арзамасе-16. Оксана уволилась под завистливые взгляды подруг. Но предварительно под такие же взгляды ее исключили из комсомола – правила игры. Интересно, а какая была формулировка? Изменила родине? Не туда легла? Если бы сделала это без законных