ключ в замочную скважину и повернул.
Эшли нашел своего друга в абсолютно пустой комнате. Он сидел на полу, поджав к себе колени, которые обхватил руками, и смотрел в одну точку. Пустота озадачила Эшли, поэтому все его домыслы по поводу исчезновения Майка сразу испарились, и он даже забыл спросить, почему Майк не открывал дверь. Майк не среагировал на приход Эшли. Он продолжал смотреть. Теперь его взгляд не был пустым. Он о чем-то думал. И было видно, что размышления эти причиняют ему боль своей неразрешимостью.
Майк искал ответы.
Эшли остановился в дверях. Он растерялся.
– Где вся мебель, Майк? Что происходит? Ты не был на работе уже несколько дней! – Вид у Майка был потрепанный и уставший. – Что случилось? Я не понимаю!
Эшли продолжал стоять в дверях. Он почувствовал, как Битси трется об его ноги. Эшли заметил, что Майк смотрит в одну точку. Этой точкой была дверь, ведущая в другую комнату. Будто именно сейчас что-то очень страшное и ужасное, должно вырваться из этих дверей и наброситься на Майка. Или там созревал какой-то заговор против него, кто-то плел свои козни, пытаясь окутать его пеленой страха и сомнения.
– Майк, – наконец Эшли вышел из ступора, – почему твоя комната пуста?
– Я убил ее, Эшли, – он посмотрел в глаза другу. Эшли стало не по себе, потому что глаза Майка не лгали. Он отшатнулся.
– Кого ты убил?
– Я убил эту девочку. Я мог ее спасти. Но я не отпустил кейс. Я продолжал держать этот чертов кейс в руке. Если бы я бросил его, то успел бы схватить ее! – Майк начинал горячиться. – Я успел бы схватить ее, ты понимаешь? Ничего бы этого не было. Но я не смог отпустить этот кейс. Мой компьютер мог разбиться. Я испугался за него. Я не смог отпустить этот кейс. Это я убил ее, я убил эту девочку, Эшли.
Эшли вспомнил о несчастном случае по вине машиниста. Бедняга пытался покончить жизнь самоубийством, не выдержав муки совести и огласки дела. Эшли читал об этом в газетах и смотрел репортаж по телевидению. «Одно неверное движение руки стало роковой неожиданностью для многих, кто был свидетелем несчастного случая, – говорила корреспондентка, стоя на платформе. – Очевидцы до сих пор не могут выйти из шока, а для молодой девушки двадцати пяти лет, которая работала учительницей в школе, произошедшее стало личной трагедией…» – здесь Эшли отошел от экрана.
Он и не предполагал, что Майк был в этом поезде, да еще видел все собственными глазами.
– Это был несчастный случай. Все произошло по вине машиниста.
– Я оценил свой кейс дороже жизни этой девочки. Я не мог допустить, чтобы он разбился. Мгновения хватило вынести приговор и ей… и себе!
– Ты ничего не мог поделать, Майк!
– Мы потеряли наши жизни, Эшли. Мы подменили себя, стали одноразовыми и комфортными. Мы быстро приготовляемся и долго сохраняем нужные нам свойства.
Эшли смотрел на друга, то по сторонам, то снова на друга. Слова Майка не доходили до него.
– Мы забыли себя. Стали компактными и складными,