против собственного отца, чтобы спасти мою жизнь.
– Хорошо, я попробую объяснить Вам. Мой отец сделал всё, чтобы воспитать меня достойно. Мне дали хорошее образование. Но мне никогда не нравились масонские секреты, которые окружали меня с детских лет. В четырнадцать лет я влюбилась. Это были взаимные чувства. Я стала мечтать о замужестве, но отец категорически запретил. Потом я узнала, что на этом настоял Гольдберг.
– ..?
– Я тоже терзалась догадками, зачем же ему это нужно. И только недавно нашла ответ. Но обо всём по порядку. Я не могла ослушаться отца. Но разлука с любимым стала для меня трагедией. Позже я узнала о судьбе моего «Ромео». Он женился по велению своей матери, у него родилась дочь, но, не прожив месяца, умерла. Потом умерла его мать, которую он очень любил. Вскоре он узнал об измене жены, дрался на дуэли с соперником, убил его, затем убил её, а сам сгнил на каторге. Я до сих пор прошу Господа о прощении его и его домочадцев, а себе не могу простить, что не смогла убедить отца и всё так получилось. Через два года после этого отец нашёл мне жениха, я полагаю, по рекомендации Гольдберга. Сначала было всё равно, думала, что уже никого больше не полюблю. А затем… Не порицайте меня, очень хотелось жить, быть счастливой, быть любимой. Жених – блестящий гусар, красив, шутка ли сказать, родственник самого Барклая-де-Толли, в родне все герои, полон любви и заботы, кругом все завидуют, показалось, что смогу полюбить… Через некоторое время меня отдали за него замуж. Так я стала баронессой фон Поссе. А потом… Ах, всё рассыпалось в прах… Не хочу говорить… Больно! Но когда я впервые увидела Вас, то подумала, что, возможно, жизнь для меня ещё не кончена. А Гольдберг после моей свадьбы стал делать мне разные намёки, грязные намёки. Вот Вам и ответ на вопрос: почему он расстроил первый возможный брак. Он прекрасно знал характер и темперамент моего любимого, а также то, что тот презирал его, и, конечно же, мог предположить свою участь в случае, если бы мой возлюбленный узнал о его поведении в отношении меня.
– Вот мерзавец! А что же Ваши отец и муж?
– Да ничего. Я рассказала, но они о нём такого высокого мнения, что пытаются меня убедить в том, что это «мои фантазии, мне показалось, я неправильно поняла, у него ко мне исключительно отцовские чувства».
– А Вы? Вы дали ему понять, что он наглец?
– Не просто дала понять, я даже посмела дать ему пощёчину.
– И что же он? Мне кажется, что этот человек такого не прощает.
– Вы правы, полковник. Не прощает. Он намекнул мне на то, что если я не изменю своего поведения, то он, используя свои связи, сделает так, что моего мужа отправят туда, где я не то, что развлечься, помыться-то смогу только летом в местном озерце, а зимой не выйду из дома, потому что замело дверь. Потом мой муж неожиданно погибнет, как герой, разумеется. А меня местная шантрапа пустит по кругу. Честь не в счет. Жизнь бы сохранить.
– Какая пакость! Я человек военный, много в этой жизни повидал, но такое я даже представить не могу. Как же это подло и низко: угрожать хрупкой женщине, тем более дочери своего друга.
– Гольдберг тоже думает,