деньги? Что ты этим хочешь сказать? – лицо графа исказила гримаса боли.
– Герр Штофман умер, так же как и вы в страшных мучениях, расплатившись за грехи своего отца. Я не заплатил ему ни копейки. Теперь говорю об этом вам, чтобы вы в полной мере почувствовали, как это быть обманутым и раздавленным, – ухмыльнулся гость.
– Да кто ты такой, чтобы судить людей за их грехи? Кто дал тебе право выносить приговор и приводить его в исполнение?
– Вы отец. Я ваш достойный сын. И я изменил решение. Когда вы покинете этот мир, то я доберусь и до вашей супруги, и до законного отпрыска. Своей жадностью вы подписали им смертный приговор. После их похорон, мне останется пройти простую процедуру – экспертизу ДНК и я полновластный владелец вашего состояния и этого поместья. Все до последнего сантима будет моим. И этот кабинет тоже. Я станцую на вашей могиле. Великолепная расплата за унижение женщины и маленького ребенка. Не находите граф?
– Бастард. Жалкий ублюдок. Господи! Ну почему твоя мать не послушала меня и не сделала аборт? Зачем она родила такое чудовище как ты? – мужчина приложил руки к животу и согнувшись скорчился от приступа боли пронзившей его тело.
– Чтобы вы расплатились за свои грехи отец. Прощайте. Легкой вам кончины, – мужчина встал со стула и свернул чехол со стилетами.
Взяв со стола пачки купюр, вместе с чехлом уложил в элегантный стильный рюкзак. Накинув ремень рюкзака на плечо, он подошел к окну, открыл створку. Встав на подоконник, гость ступил одной ногой, на перекладину дюралевой лестницы заранее приставленной им к карнизу. Проверив лестницу на устойчивость, гость в последний раз взглянул на умирающего графа и покинул кабинет, прикрыв снаружи створки окна.
Добравшись до земли, мужчина, подняв воротник пальто, укрывая лицо от холодных струй дождя, убрал лестницу от стены, сложил ее и вернул на место под навесом хозяйственной пристройки. Затем, набрав ведро воды из высокой деревянной бочки, стоявшей под водосточной трубой, он вернулся к стене, где ранее стояла лестница. Устранив оставленные на мокрой земле следы своего пребывания, он вылил на это место ведро воды, бросил его в кусты и быстрым шагом направился в сторону леса, черневшего на фоне темно-серых облаков затянувших ночное небо.
Подойдя к опушке, он направился к одинокому домику. Достав из кармана ключ, мужчина вставил его в замочную скважину. Но не успела его рука сделать и пол оборота, как сзади раздался хриплый голос.
– Наконец-то ты попался мерзавец! Я тебя сейчас хорошенько отделаю, чтобы тебе было неповадно воровать мой сидр и кальвадос. Ты что же думал, старик Валиньи совсем из ума выжил и не заметит, как кто-то прикладывается к его бутылкам? А ну-ка повернись! Дай я рассмотрю твою гнусную физиономию, – говоривший закашлялся и осветил силуэт мужчины лучом переносного фонаря. – О! Да это ты маленький гаденыш. А я все голову ломал, кто это ко мне повадился? Теперь понятно. Что ты там притащил в мешке? Я видел в бинокль, как ты вылезал из окна графского кабинета.