был прерван громким смехом, доносившимся с зеленой полянки. Там, среди луговых цветов, Гадина заметила цыганочку, которая резвилась со своей козочкой среди золотых одуванчиков. Девушка распевала озорную песенку, заливисто звенел колокольчик на кудрявой шее любимицы. Певунья радовалась жизни и наступившей весне.
– Иди и заставь ее плакать, – приказала Гадюка своему мужу, – ишь распелась! Кругом смерть и болезни, а ей все нипочем!
И Гад пополз выполнять приказание своей суровой супруги. Цыганочка сразу обратила внимание на высокого ладного парня.
– Меня зовут Самаэль, – представился тот, – давай с тобой дружить. И вскоре девушка и новый друг стали неразлучны. Они сочиняли стихи, пели незатейливые песенки и были счастливы.
– Что-то долго мой муженек не может расправиться с гордячкой. Ох, все нужно делать самой! – и злая Гадюка бесшумно поползла на звуки веселья. Пока парень и девушка играли в Буриме, старая злюка подкралась и укусила невинную козочку. Та сразу упала бездыханная на землю. Цыганка громко плакала и причитала над трупом своей подружки, а потом разгребла слежавшуюся листву под вековым дубом и похоронила козочку. От горя, она легла на пригорок и заснула.
Змей тут же воспользовался беспечностью простушки. Шепча ей на ухо ласковые слова любви, он проник в душу девушки и ужалил ее в самое сердце.
Проснувшись, цыганка не увидела рядом своего друга, у ее ног ползала гадина.
– Дуреха, – шипел Змей, – это я – твой Самаэль, поверила в прекрасную любовь? Что никогда не была в театре? Не знаешь, наверно, что в жизни нужно уметь притворяться и надевать маски. И Гад быстро заскользил к своей Гадюке, которая в восторге вертела своим хвостом, аплодируя мужу за удачно сыгранный спектакль.
А девушка долго плакала и звала своего друга, а потом выбежала на высокий скалистый берег и в отчаянье бросилась в морскую пучину.
Снова стало мертво и тихо в сумрачном лесу.
Но каждую весну Змею становилось не по себе. В звоне проснувшихся ручейков ему слышался задорный смех дикарки, а щебетанье птиц напоминало ему песни девушки.
Тогда Гад выползал на горячие камни скалы и долго всматривался в безбрежную сияющую гладь моря, вспоминая счастливые дни, проведенные с простушкой.
Там и нашла его, высохшего и бездыханного, серая Гадюка.
– Старый влюбленный дуралей, – прошипела она и смела хвостом останки своего мужа в пропасть, освободив место для нового партнера, который спешил из приморских кустов на призывный поднятый хвост злой твари.
Сказка о королеве, о добром гноме и неверном поэте
Под золотистым потоком света из лунного «ведра» заблистал пушистый снег. Разноцветные искры пустились в задорный пляс на белоснежном покрове земли.
На черный муар наступившей ночи примчались сплетницы-звёзды и замигали сияющими глазками.
– Натка, ты чего не спишь? – окликнул меня с печи дед Илья.
– Не спится, деда…Да и звездочка в окно так ярко