улице холодно, господин, вы можете простудиться, – проговорил маленький мальчик, с чёрной, кучерявой головой. Его смуглое лицо и другие внешние признаки выдавали в нём сицилийца.
– Посмотри, Антиох, – сказал Аристон, пропустив слова мальчика-раба мимо ушей и быстро сменив тему разговора. Молодой господин указал пальцем на звёздное небо и продолжил, – как она прекрасна…
– Кто? – Не понял Антиох и стал пристально вглядываться туда, куда указывал его господин.
– Селена8*, – ответил Аристон и улыбнулся.
Антиох посмотрел на полную Луну и пожал плечами.
– Луна как Луна, ничего особенного, – пробурчал Антиох и уже громче добавил. – Господин мой, пойдёмте скорее в дом, я устал и хочу есть.
– Опять ноешь, Антиох? – Аристон усмехнулся и похлопал мальчика по спине.
Уже под полночь юноша и полдюжины рабов вернулись домой. Не ужиная, молодой господин завалился спать в свою комнату и вскоре уснул.
Наутро Аристон последовал на мужскую половину завтракать вместе с отцом. Мать и сёстры в то время находились на своей женской половине. Он надел на себя чистый хитон и любимые кожаные сандалии, завязки которого доходили до самых колен. Как в детстве.
Аристид величественно и по-царски восседал за столом и ел свежий хлеб, заедая свежими оливками. Аристон почтительного поклонился ему и занял место напротив. Рабы тут же наложили ему в медную тарелку яств и налили в бокал разбавленного вина. Юноша посмотрел на отца и занервничал. Всю ночь он проигрывал разговор, который должен состояться в считанные минуты. Он пытался распознать по его невозмутимому и всегда суровому лицу нотку доверия и расположенности. Аристид вытер пальцы об волосы рядом стоящего раба и принялся за теганьяс9*. За всё это время он ни разу не обратил внимания на своего сына.
Аристон посмотрел на тарелку с фигами и отодвинул в сторону, затем заговорил тихим и неуверенным голосом:
– Как вы сегодня почивали, отец?
Аристид вместо ответа быстро осушил свой керамический кубок и вытер чёрные усы тыльной стороной своей руки. Юноша отчаянно опустил голову вниз, осознав своё поражение.
– Зачем ты задаёшь мне этот вопрос каждое утро? – Неожиданно спросил недовольным тоном Аристид и посмотрел с укором на сына.
– Но…того требует этикет, отец…
– Что? Я тебя не слышу, ты говоришь слишком тихо. Как…как девчонка! Не понимаю, что ты до сих пор здесь делаешь? Ты давно должен быть на женской половине вместе с сёстрами.
Аристон сжал кулаки и посмотрел на своё отражение в чаше с водой, предназначенной для мытья рук. Его лицо выражало гнев и ненависть. Он резко встал из-за стола, чуть не обронив бокал с вином.
– Я не намерен более терпеть ваши оскорбления, отец. Я ухожу.
– Правильно, убирайся на женскую половину, дочка! – Прорычал Аристид и безумно расхохотался.
Аристон быстро зашагал прочь, вытирая на ходу катившееся слёзы обиды. Так и не позавтракав,