подавит их восстание. Минуют месяцы, и из промерзшей земли появятся новые сочно-зеленые полчища. И точно так же, как их бесчисленные предки, начнут заблаговременно проигранную войну.
По рассказам Вити, начиная с его пра-пра-пра-пра-прабабушки и соответственно столько же «пра» дедушки, их семейство полюбило уединение. Поначалу они жили в небольшой деревне, где новые лица появлялись только по вине уже знакомых, и каждый божий день к ним приходили гости. Выгонять их было некрасиво, а вдобавок – могло привести к немилости старосты. Последней каплей для тогдашнего главы семейства стал улыбчивый сосед собиравшийся попросить молока, но в итоге проживший у них целых два дня. Старик поднялся со стула, гордо выставив грудь вперед, и молча ушел.
Неделю за неделей он не переступал порога родного жилища. Жена его плакала и плакала, а вся деревня ходила и ходила к ней домой, дабы утешить, но из-за скромности она не могла сказать, что они ее бесят и делают только хуже.
С лучами солнца первого дня зимы старик вернулся, весь в ссадинах, мозолях, а среди густой каштановой бороды проявились белые волоски. Он посадил заулыбавшегося сынишку на шею, закинул жену на плечо и, растолкав народ, ушел в лес. Долгие часы он пробирался сквозь чащу, пока не вернулся к построенной им же избушке. Семья c благодарностью приняла новый дом. За несколько ночей тихонько перетащив все вещи и перегнав скот, они счастливо зажили в уединении.
Поколения сменяли друг друга. Маленькая избушка разрослась до внушительной усадьбы. Столы не успевали протирать от пролитого вина, в комнатах оставляли мятые постели, потому как многочисленные значимые лица заселялись аккурат съезжавшим гостям. На сад во дворе тоже не хватало времени, и тот разрастался, уподобляясь диким родственникам за забором. Да и дом мало-помалу ветшал, каждый год, месяц, а за тем и неделю, добавляя себе новые проблемы то в деревянных стенах, то в крыше, то в окнах. Каждый уважающий себя владелец подобного имения высек бы холопов плетью за столь наплевательское отношение к хозяйскому дому, но ни тех, ни других тут не было. По документам на месте усадьбы рос лес, а предков Вити вообще не существовало, поэтому и душ в подчинении они иметь не могли.
Все гости получали приглашение инкогнито (хотя со временем, когда по окрестностям прошел слух, счастливчика можно было вычислить по конверту из дубовой коры и громкому радостному восклицанию). Пра-пра-прадед Вити обладал особым умением вычислять самых значимых людей своего поколения и всячески зазывал их насладиться спокойствием и обществом себе подобных, самолично собирая конверты из коры растущего в саду дуба (ему так же хватало ума не обделять вниманием людей из руководства страны, дабы его секретный рай оставался таковым и далее). Поговаривали, что сам Пушкин не раз посещал усадьбу и даже был втянут в одну из своих многочисленных дуэлей, выйдя из нее пьяным в стельку (так как пистолетов не нашлось, дуэлянтам было решено выдать менее быстрое, но не менее опасное оружие – три бочки белого полусухого).
Со смертью пра-пра-прадеда усадьба