Бесконечные крытые галереи расползались во все стороны, набухая плотным людским потоком. Сотни голосов наполняли пространство похожим на шум моря гулом. Периодически на перекрестках возникали заторы и тут же рассасывались, толпа то уплотнялась, то редела, вот кто-то встал у витрины, вызвав маленькое, почти незаметное завихрение, но никто не возмутился, потому как все пришли сюда смотреть и покупать, а отнюдь не маршировать стройными рядами во всех направлениях…
Вот и я довольно быстро все купил, правда, с наручниками повозиться пришлось: игрушечные мне не годились, полицейские не продавались, торговцы холодным оружием удивленно пожимали плечами. Удача улыбнулась мне только в салоне для новобрачных. Купленные наручники, правда, были украшены розовыми кружевами и бантиками, но я всю эту дребедень сразу оторвал. Мрачно наблюдавший за моими действиями торговец покачал головой и повесил обратно элегантную плетку с кистями, которую собирался предложить мне в придачу к наручникам с хорошей скидкой…
Вернувшись домой, я застал Веню в костюме и белой рубашке. Он стоял перед зеркалом и с нескрываемым отвращением смотрел на собственную чисто выбритую физиономию. Когда же его горло было упаковано в тесный галстук, Веню просто перекосило.
– Вот увидишь, – довольно твердо заявил он, – я даже в ООН буду без галстука выступать…
– Где, где? – удивился я.
– В ООН! – отрезал Веня и велел мне надеть старую одежду, ту самую, в которой я был в день нашей встречи. И вообще придать себе потрепанный вид.
– Синяки нужны? – безропотно спросил я.
– Нужны! – Веня был безжалостен. – Как минимум два.
Я послушно влез в рубашку без рукава и мятые рваные штаны, пару раз стукнул себя по лбу входной дверью, потом вышел в коридор и, убедившись, что там никого нет, повалялся по полу. Веня с интересом смотрел на мои действия и давал довольно дельные советы типа слегка смочить одежду для лучшего прилипания грязи.
Когда мой вид достиг нужной, с его точки зрения, кондиции, Веня сказал, что теперь мы поедем в советское консульство, где мне как обычно надо будет ничему не удивляться, не задавать глупых вопросов и делать, что сказано. Я кивнул головой в знак согласия, и мы пошли ловить такси. Езда по городу в таком непотребном виде могла закончиться разбирательством с полицией, а это совершенно не входило в наши планы. А в такси можно как угодно ездить…
При виде гордо реющего красного флага, фигурных чугунных ворот и небольшого особняка, утопающего в зелени, я почувствовал в горле комок. Вспомнилась старая шутка: Штирлиц склонился над картой, его неудержимо рвало на Родину…
Но вместо привычного удовольствия от меткого слова, я почувствовал только печаль. Вернусь ли я когда-нибудь домой? Или так и останусь на всю жизнь отставшим от корабля моряком? От всех этих мыслей мне стало нестерпимо грустно. Веня, заметив мои терзания, заботливо спросил, не случилось ли чего. Я попытался объясниться, но он, быстро врубившись в ситуацию,