но дело кончилось тем, что лесник привёз всю бригаду в отделение милиции, связанных по-рукам и ногам. Но порубленный дуб оказался никому не нужен – ни лесхозу, ни другим лесным хозяйствам. Бросать лес дед Иван не хотел и поэтому запряг своего тяжеловоза в телегу и доставил дубок к себе домой. Обтесал его, обстругал и сложил аккуратно на чердак сохнуть. По прошествии около десятка лет, когда дед вышел на пенсию, чтобы лес даром не пропал, изготовил он себе из него… гроб. Как всем говорил для себя, и убрал опять на чердак ждать своего часа. Остаток он раздал, а часть пошли на домашнюю мебель.
Многие тогда говорили, что дед умом тронулся, и приготовленный им гроб только ускорит его же кончину. Однако старик жил, а те кто на него наговаривал, давно уж покоится.
И пролежал гроб, ни много ни мало, больше сорока лет.
Сколько я помню его, а жил дед Иван всегда один. Ухаживали за ним поочереди его бабки соседки, которые и по годам, годились ему в дочери, а то и во внучки. Помогали ему чем могли, ну и всё такое. Одна даже к нему в жёны набивалась, но дед жил отшельником. От этих же бабок было известно, что у него уже и внуки все померли, а правнуки к нему никогда не приезжали и знаться с ним, не знались.
От такого известия моя печаль окрасилась в серое, с пёстрым в катушку коричневым. Старик был для нашей станицы своего рода достопримечательностью. И хоть я не коренной житель, за то время, что я тут живу, прикипел к деду как к родному. Он почти всегда сидел на скамейке у своего двора, провожая каждого прохожего своим грустным взглядом, но приветливо улыбающимся. Зелёная фуражка лесника всегда была на нём как приросший член тела.
Интересно мне было бы взглянуть на нынешнюю жизнь его глазами; пережив несколько эпох, в том числе войну, голод, Советскую власть и перестройку – как он воспринимает сегодняшний мир, как многослойность отложенных в нём времён, влияет на мировозрение, с высоты таких лет. И глядя на несколько десятилетий назад, что он думал о людях, окружающих его теперь; каким народ был, к примеру, перед войной и в послевоенное время, в добавок в сравнении с нынешним. Я уверен, что человек с таким долголетним опытом жизни, с лёгкостью смог бы предсказать то, к чему приведёт страну нынешняя обстановка – если ни в конкретных цифрах, то хотя бы в обычных предположениях.
"… если к тому времени, он не сошёл с ума…"
"Что тебя так и тянет на чернуху?!"
"Ничего меня не тянет. Правда жизни, да и годы… Не двадцать же лет…"
"Не тридцать и не сорок! Не улавливаю мысли…"
"Да пошёл ты…"
А может ему вовсе не было никакого интереса до творившегося в мире; жил в своём уголке, в высоко огороженном пространстве. Выглядывал из-за него, когда ему что-нибудь было нужно. Может человек так и не познал того, над чем многие бьются и разбиваются. И такое же множество ищут ответа на простые, но в то же время сложные вопросы.
И начинаешь задумываться: "А нужно ли всё это?"
"Можно ведь просто жить…"
"Можно… Тогда зачем?!"
"Это о чём?