эмоций. В нем скрывалось и одновременно читалось знание собственной ценности. Гордая, подавленная, задумчивая девушка. Хочу представить себя.
Потеряв контроль над собой, я желал быть замеченным ею. Меня притягивала ее воля, она, подобно гравитации, тянула к познанию себя.
Собравшись с силами, я поднялся из-за стола для завоевания внимания сложной персоны.
– Здравствуй. Разрешишь наполнить привлекательное одиночество твоего вечера? – мой голос уже насытился нотками пьяных звучаний, но ей же не было известно его истинных фонаций.
Растерянный взгляд, немного помешкав, дал согласие кивком головы.
Я пригласил ее за столик, где процветала моя алкогольная эпопея.
– Присаживайся. Я махнул рукой, подзывая к нам паренька в униформе.
– Заказывай, что пожелаешь, – предложил я красивой незнакомке.
– Нет, спасибо, пока ничего не хочется, – ответила она, не отрывая своего взора с меня. Ее голос был слегка прожжен, но это лишь придавало силу ее влиятельному явлению.
– Я Филипп, – не желая терять драгоценного времени, я решил разогревать наше знакомство, на автомате подключая свои обольстительные способности.
– Называй меня Моник. – Она была немного уставшей или чем-то опечаленной. Зрачки потерянно блуждали в радужке, выдавая отсутствие настроения в глубине души.
– Хорошо, Моник, может, чего-нибудь перекусишь?
– Я лучше выпью.
– А это твое настоящее имя? Мне что-то подсказывает, что Моник – образное название себя. – Внутри закралось сомнение, и я решил выяснить правдивость своих предположений.
Суматошный паренек, скрывшийся с виду пять минут назад, вернулся к нам, похлопотав о моей просьбе.
Моя рука встревожила бутылку, скучавшую в алюминиевой емкости, заполненной льдом.
– Выпьешь?
Она пыталась избежать внятного ответа на предыдущий мой вопрос, теряя пространство настоящего.
– Что именно выдает мое выдуманное имя? – озадаченно спросила она.
– Могу предположить, будь это твое настоящее имя, то ты не начала бы представления себя со слов, называй меня.
– А от тебя ничего не скроешь, позволю себе предположить, что ты работаешь в юридической сфере? – Моник расцветала, вовлекая себя в игру презумпции.
– Да ты и сама не промах, прозреваешь в самое яблочко, – подыгрывая ей, отвечаю я, немного смущенный правым предположением собеседницы.
Наши глаза встретились в одобрительной симпатии. Что-то в ней было, что заманивало меня, как мотылька, летящего на свет, за которым подстерегала неминуемая гибель.
– Что привело тебя в этот бар? Мне не приходилось раньше видеть тебя здесь, да и такие красавицы сюда редко заглядывают, – словно подливая обольстительного соуса в пикантное блюдо, я воспроизвел вопрос наружу.
– Наверное, что и тебя: скрасить вечернее одиночество