Я превращаюсь в лягушку. Прыгаю с пасти рыбы прочь. Червей рубит топор, разрубает и меня. У меня с ним соитие. Мои руки, ноги и туловище, когда голова стала жабой, сгенерировались в него. А уже, теперь, прежний. Голова- земноводное, тело – острое орудие. Прорубился куда-то туда.
-Суть искусства- против общества, анти, так как у общества есть общество, это до абсолюта абсолютный продукт, ему ничего другого и не надо, культура – одиночество, одиночество –галлюцинации, галлюцинации – вне сознания, но я не осознаю, также я не осознаю, что люди и так устали от грязи реальности в реальности, пусть уходят в эскапизм (если вы не знает значение эскапизма, то прочитайте 109 субъект, там я более-менее характерно объясняю значение), значит в художестве нет места. Все занято, эскапизм не поможет, так как он не об этом, пытался сесть на искусство, а оно быстро едет, бабушка чья-то сказала мне, что не догнать. А как оно едет? -Автор, ты такой неудачник… – в гробовом молчании обидчиво вякнул читатель, так как ему днями никто не отвечал, от чего и наступила тишина в гробу, отчего он и обиделся, отчего и обидел друга, от чего никто ему никогда больше не ответит, надо следить за словами.
Всё. Тема исчерпана. Исчерпала себя, однако. Если еще напишу о ней, – пошлость, однако. Истощилась, когда я о ней и (а/но/) не думал. (Здесь можно написать еще усиливающее позицию предложение, но я решил сразу написать в скобках о том, что здесь можно написать еще усиливающее предложение). Боже, зачем я все время пишу скучно о таком скучном? Идти к колодцу, может быть там вычерпну хоть что-то, ежели с головы не получается черпать.
Верю, не буду касаться того. Двигаемся дальше… Обманываю, пойдете дальше, но не я, идите без меня. Я останусь здесь, идите. Автор не в будущем, а вы живите, так идите дальше без меня. Он одет в призрак прошлого. Почему я так часто думаю о вчерашнем дне? И ладно, если сутки были яркими и впечатляющими, можно поностальгировать, но нет, обычный день. Прошлое проглотило насовсем, средний палец только торчит из пасти ее, откусила, он покатился в кювет, теперь он влажный, в реке утопился. Еще одну страницу написал. Мой гений далеко взлетел, но светила не притягивают. Ну я в какой-то степени (в самой незначительной) талантливый писатель. Я немного молодец. Много молодец. Просто молодец! Самый, самый молодец!
-Ты какашки кушаешь.
-В этот раз он, безусловно, про тебя проинформировал нас, – эту реплику я написал для автора.
Отстаньте. Прошу. Умоляю. Уйдите. Смотрю на низ, а там капкан, теперь я такой же, как и все. Нет.
-Хорошо, – неповторимый ответ из читателя. Так бы никогда не смог автор.
-Я бы смог, но сейчас не смог, так как чет слова неудобно подбираются.
-Мы отталкиваемся и приходим к тексту, -автор заявляет, что эта фраза его. Зачем я ему именно это пропечатал? Я же… Я же… Не, ну… Я же мог… Не мог, двадцать лет назад не мог… – Текст, что ты скажешь о (возможно «об», но я не знаю) этой ситуации?
Этот гаденыш крыса. Ты, крыса, автор! Соси хуй, сука! В конце книги тебе не поздоровится, там будет твоя