останешься, от меня ни на шаг, а потом решу, куда тебя пристроить. Степан Тимофеевич, Макарыч, милые мои, поторопитесь, времени в обрез.
Макарыч и Грищук вышли из блиндажа. Владимир повернулся к Александру:
– Ты, брат, не переживай, твоих именитых предков Фейербахов тоже наверняка рвало в первом бою. К запаху крови и человеческого мяса нужно попривыкнуть, потом все будет нормально. А сейчас прополощи рот, держи флягу, – он отстегнул от пояса флягу с водой и передал ее Александру, – и все, побежали. Время не терпит.
Они двинулись назад. Семин и Аникеев отбили вторую атаку. У Хижняка тоже было пока спокойно. Немцы не стали рисковать третьей цепью и вернули ее назад в траншею.
– Похоже, что-то замышляют, – сказал Владимир Александру, – посиди пока с ранеными в блиндаже у Семина, я к Хижняку смотаюсь. И не возражай, – сказал он, заметив решительность в глазах Александра, – в любой момент могут начать обстреливать.
Владимир уже подходил к роте Хижняка, как к нему подскочил пробиравшийся оттуда солдат:
– Ваше благородие, я вас ищу. Меня поручик Стеклов к вам послал с донесением.
Владимир остановился:
– Ну, раз послал, братец, давай докладывай.
– Поручика Хижняка убило. Прямое попадание. Блиндаж не выдержал. И все, кто был с ним, тоже погибли, почти взвод. Поручик Стеклов просит патронов и пулемет. И если есть возможность, хоть немного людей, иначе не выстоять, – на одном дыхании выпалил солдат.
– Так, родной, дуй назад к Стеклову, скажи ему, чтобы принимал командование ротой на себя. Патронов пришлю позже, у самих нехватка, пусть пока держится. Пусть попробуют поискать в разбитом блиндаже, может, кто раненый или живой остался. Там и патроны должны быть. Пулемет сейчас пришлю. Давай, давай, родной, поторопись! – прикрикнул он на солдата, понимая, что реально помочь Стеклову он не может. И теперь правый фланг батальона представлял опасность для всего батальона. И если немцы сейчас ударят туда, то могут легко смять остатки роты.
Владимир едва успел дойти до Аникеева и приказать тому передать один пулемет в распоряжение Стеклова, как началась очередная атака. Основной удар пришелся на роту Белорецкого. Наверное, немцы почуяли слабину роты, а может, просто хотели нанести сильный удар во фланг, так как с центром не получилось. Рота пока держалась, хотя и из последних сил, как вдруг немцы нанесли второй сильный удар по правому флангу – роте Хижняка. Там им удалось ворваться в траншею. Завязался рукопашный бой. И рота дрогнула, стала выскакивать из окопов и покатилась назад, устилая новым слоем мертвых и раненых солдат черное от грязи и крови поле. Не прошло и пяти минут, как попятилась рота Белорецкого. Фланги батальона обнажились. И хотя Аникеев и Семин продолжали держаться, стало ясно, что долго им не выстоять. Владимир метался между ротами, пытаясь организовать оборону, понимая, что еще чуть-чуть – и остатки батальона будут окружены. Чувствовалось явное превосходство немцев в людях. Наконец он решился:
– Ракету, –