закусок, яичниц, салатов и котлет, но так и не решился заговорить с девушкой. Всякий раз, когда Зинка приближалась к его столу, пытаясь узнать, не желает ли он чего-либо еще, и при этом обворожительно хлопала длинными пышными ресницами, у Евгения перехватывало дыхание, и он мычал что-то невразумительное, тыкая пальцем в строчки меню.
А когда его и без того не слишком толстый кошелек основательно похудел, то Евгений решил дожидаться Зинку по вечерам на лавочке у выхода из кафе.
Но и здесь повторялась одна и та же история: каждый раз он приходил и усаживался на скамейку с твердым намерением уж в этот раз, наконец, взять себя в руки и осуществить задуманное, а перед этим он тщательно репетировал свою речь и продумывал ответы на возможные Зинкины вопросы. Но, завидя Зинку, покидающую поздно вечером кафе через черный ход, он напрочь забывал все, что собирался ей сказать, и стоял столбом, растерянно провожая девушку взглядом и не смея приблизиться к ней.
Наравне со страхом быть отставленным, в Евгении с каждым днем нарастал еще и праведный гнев. Причиной его служили вечно увивающиеся вокруг Зинки парни, с которыми она в открытую кокетничала на своем рабочем месте – Евгению это прекрасно было видно сквозь прозрачные стекла кафе…
Сегодня Евгений был полон решимости. Ему надоело ходить вокруг да около, – в конце концов, лучше пусть его далеко-далеко и, главное, сразу пошлют куды подальше, чем он будет и дальше выглядеть полнейшим идиотом в собственных глазах, впустую наворачивая круги вокруг этой смазливой пигалицы Зинки.
Подъезжая к кафе, он вытянул шею, всматриваясь сквозь стекла в залитый ярким светом зал, и не заметил зияющую чернотой дыру сливного колодца, кое-как прикрытую узкими досками. Две из них крест-накрест прикрывали саму дыру, еще три были сложены над люком шалашиком.
Под колесом хрустнуло – сложился шалашик, – потом треснуло – не выдержали горизонтально лежавшие доски. Машина дернулась, резко накренившись вперед и на левый бок.
Заглох двигатель.
Евгений больно ударился лбом об руль.
Потирая зашибленный лоб, он выбрался из машины и, обойдя дверь, опустился на корточки возле провалившегося в люк на треть колеса. Меж треснувших досок что-то блеснуло.
Откинув пару обломков, Евгений обнаружил пластиковый прямоугольник, внешне похожий на банковскую карту. Карта была золотой, с глянцевой поверхность и радужно бликовала голограммой с орнаментом из кружочков, треугольничков и прочей геометрии. Никаких надписей и картинок, даже царапины не одной – поверхность карты была девственно чистой.
Евгений повертел ее в руках, зачем-то поковырял ногтем и засунул в карман – пригодится. Потом внимательно оглядел колесо, поднялся и, ругнувшись, пнул лежавшую рядом доску. Та, бренча по асфальту, отлетела метра на три в сторону.
Евгений огляделся по сторонам.
Как назло, никого поблизости. И ни одной машины.
Вытащив ключ из замка зажигания, Евгений включил аварийку, хлопнул дверью и, засунув