противник. Спрашивается, какая сила могла поднять людей на бой? Да просто им в спины целились свои же и выбора у них не было – куда ни кинь, всюду клин.
Это продолжалось более трех лет – день за днем, ночь за ночью.
Бои шли на заснеженных горных пиках, под пронизывающими ветрами, при постоянной угрозе схода лавин (их прозвали Белой смертью). От Белой смерти солдат погибло больше, чем от вражеских снарядов. Касок и оружия не хватало. Питьевую воду доставляли в деревянной заплесневелой таре. Противогазы не спасали от хлорина и фосгена; немногие обладатели противогазов были практически в том же положении, что и те солдаты, которым этого новейшего средства защиты не досталось. Ядовитые облака, рассеявшись, открывали десятки и сотни мертвецов – этот скорчился, прижал к животу ладони, у того на губах застывает пена.
Из-за обезвоживания, связанного с плохим снабжением, ноги у солдат отекали настолько, что не втискивались в ботинки. Солдаты разувались и шли босиком, получая обморожения. Форменная одежда от грязи стояла колом и кишела вшами; из домов в покинутых деревнях солдаты тащили женские платья. Ели павших лошадей и крыс (последними изобиловали траншеи). Из страха перед снайперскими пулями солдаты облегчались в тех же ледяных пещерах, в которых спали. Их косили тиф и холера. Они глохли от взрывов и срывались в пропасти, разверзавшиеся под ногами. Они ступали по трупам, шли на смерть, не понимая, чего ради погибать. Порой солдаты, сговорившись, одновременно стреляли друг в друга, чтобы прекратить дальнейшие бессмысленные мучения.
То был их ответ генералу – невежественному, одержимому маниакальным эгоизмом, упрямому и одновременно нерешительному – словом, полному идиоту с необузданной жаждой власти, в грош не ставившему человеческую жизнь. Звали генерала Луиджи Кадорна; я пишу эти два слова лишь из убеждения, что нельзя замалчивать имена подобной нелюди. Если у меня найдутся оппоненты, станут оправдывать Кадорну – дескать, не жестокий он был, а всего-навсего некомпетентный, – я отвечу: моральный долг некомпетентных состоит в критическом самовосприятии. Иными словами, некомпетентным нечего делать на ответственных постах.
А самое отвратительное, что люди гибли впустую. Какие бы жирные куски ни сулило Италии ввязывание в войну, перемирие, усмехнувшись, обнулило все бонусы. Вот итоги четырехлетней бойни: полтора миллиона погибших, семьсот тысяч увечных. Прибавим к этому ущерб, о котором обычно помалкивает статистика любой войны, а именно: изнасилованных женщин со спорных территорий. Прибавим полмиллиона мирных жителей, умерших от испанки, которую солдаты подхватили в госпиталях и растащили по домам. В Италии показатель смертности стал самым высоким[5].
Последствия той катастрофы – ввязывания в Первую мировую – ощущаются Италией и поныне. Пятьдесят лет Италия выплачивала военные долги. Экономика страны была разрушена, индустриализация сместилась на север; для сколько-нибудь значительного развития итальянского юга это стало поцелуем