Света говорит Андрею, что хотела бы забрать и меня, но тот отказывается – куда он меня там положит, типа.
Она все повторяет:
– Ну посмотри на него. Он такой хороший и даже очень трезвый. Заберем, ну пожалуйста…
Я вижу, что Андрею это уже надоело слушать, поэтому говорю, что ладно уж, езжайте, я останусь, но со Светой мы еще встретимся, погуляем, а она кивает, сильно-сильно обнимает, а потом еще ручкой машет и грустными глазами смотрит, когда я их банду провожаю, стоя на лестничной клетке и слушая затихание шагов и контрольный стук двери.
А после настает невыносимо давящая пауза…
возвращаюсь обратно в квартиру, беру штоф красного вина, пачку сигарет, смотрю на брыкающихся – мы все химически перегрузились, да и бурное общение в плюс к этому доконало до чертиков. Иду обратно на лестничную клетку и падаю на холодные ступеньки, смотрю на полную пепельницу на перилах, пью вино, пару раз сам себя фоткаю для истории, курю и тоскую, потом звоню Антону, чтобы он забрал меня отсюда или хотя бы ответил отказом – в квартиру больше не хотелось возвращаться. Она опустела.
Дождался Антона он приехал не на своей машине уже изрядно надравшись и безмерно злой на меня, потому что видите ли я его не позвал сюда синячить, но я поднимаю над собой штоф, и он расцветает, как бухая, блять, роза. В машине я ужираюсь окончательно, почти мгновенно, и отключаюсь там же, а он, пьяный так водил, что я остался в изумлении, как эта дикая его езда нас не убила в конечном итоге. Он стильно держал бутылку в одной руке, а второй поворачивал руль – скорость переключал я, пока окончательно не стек под бардачок, ну, примерно так все было. Проснулся уже в квартире Антона, на его кровати и в его объятьях в девять утра.
Антон говорит по телефону со своей девушкой, чувствует, что встаю и улыбается, я говорю не своим голосом:
– Я, конечно, все понимаю. Мы друзья и… все понимаю. Но че ты ко мне лег-то?
– Ты сам сюда приполз.
– Ладно, а где я лежал до этого?
– Тебе я в зале постелил, спасибо мне за заботу. Только сам прилег, приползает ко мне уже не мудак какой-то, а писатель и давай ныть про свою девчонку, залез ко мне и вырубился
Я осматриваю комнату, тело болит от долгого лежания на краешке кровати, а в голове ни черта не укладывается.
– Надо завязывать с бухлом, слышишь? – говорю я, но он не слышит, он воркует по телефону. И вот утро.
9
Холодное зимнее Сибирское утро, когда за окном синий туман, а налет инея на решетке балкона за ночь стал только толще, с веток то и дело замертво падают воробьи, уличные собаки сбиваются в агрессивные стаи и угорелые от мороза нападают на вообще все, на что наткнутся – в это время вставать и что-то делать совсем не хочется, тем более, если ты похмельный, потому что в таком состоянии видишь картину реальности как будто полностью, и отчего-то вечно кажется, что она окрашена дерьмом – это похмелье. Сидим оба на длинном диване и втыкаем в телек – там идут местные новости, ЧП сегмент. Ну блин, опять в Краном Урбане кто-то