письмо они не годятся – ведь доставить их в милую Англию с этого края земли я могу только лично…
К счастью, дела складываются так, что теперь наше возвращение все более вероятно, за что не устаю благодарить Всевышнего. Поскольку сейчас я вновь нахожусь в бухте Св. Николаса, вместе с доблестной моей командой, а с крыльца дома, где меня поселили местные власти, как на ладони видна пристань, у которой красуется мой «Старый Трубач». О, он уже не жалок! Рангоут и такелаж обновлен полностью, пошиты новые паруса, заменены многие пришедшие в негодность доски обшивки, в общем, у моего доброго товарища вторая молодость! Будто увечный, обретший милостью Господа исцеление, корабль наш отбросил костыли, сорвал повязки и готов пуститься в пляс! Денно и нощно под руководством моим, моего старшего помощника и штурмана трудятся на «Старом Трубаче» местные «музжик», проявляя похвальную сноровку и способности.
Переменам в судьбе я обязан приказам того самого герцога Счуйски. Всё решилось на нашей второй, куда менее официальной встрече, о которой я сейчас расскажу. Поскольку без этой подоплеки тебе, Мэри, будет непонятно, как вдруг из прискорбных видом оборванцев, затерянных в чужом краю, мы возродились к новой жизни и с предвкушением, полной грудью вдохнули солёный запах моря.
Прошло около недели после нашего официального представления в крепости «Кремль». И вдруг этот самый герцог Счуйски появляется у нашего особнячка на Гранатном-стрит в сопровождении малой свиты и желает меня видеть без свидетелей, в присутствии одного только толл-матча.
Встреча была полной противоположностью первой. Торжественный и пышный прием в Кремле – не чета частной беседе в простой низкосводчатой комнате, где коротал я московскую зиму. Однако в отличие от витиеватых и малозначащих фраз, каковыми принято обмениваться в рамках официального протокола, разговор пошел ясный и предметный. Счуйски оказался сродни мне: я тоже, как ты пеняла, Мэри, тяготясь условностями, стремлюсь жить без экивоков.
Герцогом было предложено устраивающее обе стороны. Я с радостью узнал, что он готов снарядить санный поезд в бухту Св. Николаса и отправить меня самого, моих сопровождающих, необходимые приборы и предметы с тем, чтобы как можно скорее начать готовить нашего «Старого Трубача» к обратной дороге. Щедрость герцога, конечно, объяснялась меркантильными и дипломатическими (что почти всегда одно и то же) интересами. Обговорив примерный список официальных бумаг, которыми он меня снабдит с целью сношения с английским двором, Счуйски как бы вскользь упомянул о еще одной вещи.
Я должен принять на борт несколько русских служилых людей под руководством одного из бояр. Отчего-то все они будут выглядеть как английские матросы. По отбытии из бухты Св. Николаса я обязан (именно обязан, как подчеркнул мой высокий гость) взять курс на Соловецкие острова, где расположен крупный укрепленный монастырь. За тем, чтобы я не свернул с пути, эти русские и будут наблюдать, а, чтобы нам неповадно было силой отвратить