в 1954 и 1955 годах. Его отличала уверенность, играл ли он в покер с сотрудниками посольства или в геополитические шахматы с советским правительством. Томпсон утверждал, что для Кеннеди это время решения «нашей основной политики в отношении Советского Союза».
Про себя Томпсон критиковал Эйзенхауэра за отказ предпринять усилия по ослаблению напряженности. Он соглашался с мнением Хрущева, что его усилия по ослаблению напряженности не дали результата. В марте 1959 года Томпсон телеграфировал домой: «Мы отказались от этих попыток и приспособились к условиям, которые он, как коммунист, считает невозможными». Томпсон, объясняя решение Хрущева вызвать Берлинский кризис в конце 1958 года, сказал: «Мы в процессе перевооружения Германии и укрепления наших баз, окружающих советскую территорию. Наши предложения по урегулированию немецкого вопроса в конечном итоге, по его мнению, привели бы к роспуску коммунистического блока и угрозе режима в самом Советском Союзе».
В дни перед совещанием 11 февраля Томпсон делал все возможное, чтобы дать наиболее подробную характеристику Хрущеву, чем он сделал это до обращения Кеннеди к нации. Томпсон считал, что Хрущев в меньшей степени доктринер, чем его кремлевские соратники, и является лучшей кандидатурой из всего советского руководства. «Он прагматик и стремится сделать свою страну более нормальной», – написал Томпсон в дипломатической телеграмме. Говоря о кремлевской оппозиции, Томпсон предупредил, что советский лидер может исчезнуть в период пребывания Кеннеди у власти «по естественной или другим причинам».
Что касается Берлина, телеграфировал Томпсон, то Советы больше заботит германская проблема в целом, чем судьба разделенного города. Томпсон объяснил, что Хрущев в первую очередь хочет упрочить коммунистические режимы в Восточной Европе, «особенно в Восточной Германии, которая предположительно является самой уязвимой». Он сообщил, что Советы «сильно обеспокоены германским военным потенциалом и опасаются, что Западная Германия в конечном счете примет меры, в результате которых они окажутся перед выбором между мировой войной и уходом из Восточной Германии».
Томпсон допускал, что никто в точности не может предсказать намерения Хрущева относительно Берлина, но, по его мнению, советский лидер попытается уладить этот вопрос в течение 1961 года из-за усиливающегося давления со стороны Ульбрихта, который понимает, что его режим подвергается опасности из-за использования Берлина как выхода для беженцев и базы для западной шпионской и пропагандистской деятельности. Томпсон сказал, что на Хрущева окажут влияние и другие проблемы, в том числе давление со стороны своих же соратников. Томпсон пояснил, что Хрущев «не будет расположен обострять ситуацию» по Берлину перед сентябрьскими выборами в Германии, если Кеннеди даст ему какую-то надежду, что после этого возможен реальный прогресс в решении берлинского вопроса.
В телеграммах, следовавших одна за другой, Томпсон пытался объяснить, как новому правительству следует