нашего нового проекта это крайне важно. Помните ваш вчерашний рейд?
– Голодная Бездна? Разве такое забудешь. Надо вам сказать, господин Сагамор, только вы не обижаетесь, но эта ваша Бездна такая глюкавая…
– Это были не совсем глюки. Это были точки перехода из одного игрового мира в другой. Из вселенной с одним набором физических законов во вселенную с абсолютно другими законами. Бездна – это своего рода тестовое пространство, созданное нами исключительно для того, чтобы вычислять таких людей как вы.
– И многих вы нашли, таких толерантных?
– Таких людей не может быть много. Большинство даже не могло пройти к вратам в Бездну. Просто их не замечали. Двое дошли до второй базы. Один до пятой. И только вы прошли всё.
– То есть вчерашний глюк, когда из подземелья гоблинов я выбрался на небоскреб с вертолетами…
– Это была шестая база.
– Да я просто король толерантности. А как же Мелисанда? Ведь она получается тоже прошла все эти базы. Пусть я ее и покоцал недалеко от последней.
Старик нахмурился.
– Простите, господин Рамин, я вас не понимаю.
– Я про Мелисанду из Гринберга. Партнершу, с которой я проходил этот ваш тест.
– Вы проходили этот тест один.
Самые серьезные вещи всегда доходили до сознания Алекса слишком медленно. Он попытался переварить услышанное, но у него это не получилось.
Сагамор отвернулся, протянул руку к невидимой клавиатуре. Часть экрана заполонили темные кадры.
Это была запись его прохождения Бездны, снятая сверху и сбоку. Алекс дерется с мохнатыми чудищами. Алекс рвет свиток огненной стены и сжигает толпу гоблинов. Алекс ползет мимо стойбища баглоров.
Он. Везде. Был. Один.
– Этого не может быть, – сказал он, чувствуя, как сходит с ума.
Старик пожал плечами.
– Ну почему же. Если вам казалось, что у вас есть напарник, это как раз для Бездны нормально. Значит так вашему мозгу было легче подстроиться. Какая-то часть сознания выделяла таким образом ресурсы для безболезненного перехода. Я помню, одному из испытуемых казалось, что у него четыре руки. И в каждой по мечу.
«Но я видел ее не только в Бездне. Я видел ее в реале», – хотел было сказать Алекс, но решил, что это может кончится плохо. Например, резиновыми стенами. Да и к тому же не в реале он ее видел. А на экране. Так же, как и вот этого Сагамора. А может он тоже не совсем Сагамор?
Алекс подозрительно глянул на старика, его знакомую по репортажам и конвентам бронзовую физиономию, крючковатый нос.
– Вы хотите что-то спросить, господин Рамин?
– Да нет… То есть, да. Хочу спросить подробнее об условиях. А то, знаете ли, деньги очень нужны.
***
У всех миллиардеров в голове свои тараканы. Одни заставляют сотрудников ходить исключительно в белом. Другие нанимают только геев и лесбиянок. Третьи сочиняют гимны и прописывают в контрактах обязанность петь их хором по утрам перед работой.
Настас Сагамор хотел присутствовать везде, сразу и желательно