в этом зеленом, как в современной киностудии, можно было рисовать на подложке что угодно – гигантские подлодки и космические корабли пришельцев, любимых шкипером кракенов, Чужих из Бездны, черта и дьявола. Все, кроме доброго.
Проклятье, ничего не различить! В прибор мне была видна только постоянно бликующая и хаотично искрящая мешанина, так никаких деталей не рассмотреть. Мешают высокая влажность, волнение океана, игры тепловых потоков воздуха над поверхностью. Это не для моря.
Фр-р-р-р! Над палубой взлетела и пронеслась стая больших летучих рыб, блеснувшая чешуей в свете фонарей. Так и инфаркт…
– Проходит! Внимание! – заорал шкипер в наушниках.
Не вижу так, не годится! В урну этот ПНВ!
Бонц! Наверное, мне показалось, что все ксеноновые прожектора «Клевера» вспыхнули с каким-то громким звуком. Я сбросил очки на грудь. Пространство вокруг было залито ярким электрическим светом. Руки тряслись на гашетке.
– Кто видит?! – это Гоблин. – Федя, мля!
– Не вижу!
– Идет! – это шкипер.
Ох, правильно я не разрешил Косте стоять на палубе.
– Разворот орудий! – Маурер заревел что твой Нельсон.
Я торопливо развернул ствол направо, ловя возможную цель. А ее все не было!
И тут я ногами почувствовал легкую дрожь металла палубы!
Весь «Клевер» затрясло в мелкой вибрации, возникшей от прохождения под днищем мотобота чего-то действительно огромного, ужасного. И при этом скоростного, способного взбаламутить огромные массы черной океанской воды в пену, на грани кавитации. Судно даже чуть подняло валом вздыбившейся водной массы, на пару секунд надсадно завыли винты, вынужденные молотить ночной воздух.
Живой или неживой ужас.
– Ушел!
Неведомое чудовище пронеслось под нами – Хозяин глубин Платформы! Не тронуло. Ему мы неинтересны.
– Не стрелять, парни! Огня не открывать! – крикнул я торопливо.
Тебя не укусили – и ты не кусайся, закон тайги.
Запомните это, люди, и всегда дойдете до конечной цели. Через любые дебри.
Кто это был? Да какая разница… Теперь и навсегда это чудовище станет кракеном имени Ули Маурера.
– Отбой! – скомандовал я. – Все в рубку, пулеметы забрызгиваем баллистолом и чехлим. Чистить по свету будем.
Стоя у правого леера, я и не подумал, что надо бы отойти туда, где можно пристегнуться. Темная вода теперь казалась мне вполне приветливой и дружелюбной. После такой встречи, знаете ли, все прочее окружающее кажется дружелюбным.
Где тут мой главный калибр спрятался? Пока не поздно…
Проснулся я сам, тревожным рывком открыв глаза. Девять часов! Как так, а вахта! Не успев толком прийти в себя, я пролетел двухметровым коридорчиком к кают-компании.
– Ули велел тебя не будить, – тут же успокоила меня Zicke. – Не бледней, чувак, все нормально.
Я сел на скамью. Сердце стучало в груди молотком.
Рядом клевали носами Гоблин с Кастетом, тоже заспанные. А где все остальные?
– Санджа