без сна, ей пришло в голову, что если они возобновят дружбу, то уже на новых условиях. Раньше, на Экклестон-сквер, Фидо играла роль младшей, зависимой, что-то вроде Горацио женского рода, как она теперь понимает. Она частенько подозревала Хелен в том, что та за шумным многословием скрывает свои истинные чувства. Но тогда это казалось ей просто манерой подруги; она слишком восхищалась ею, чтобы критиковать. Однако теперь Фидо повзрослела, стала более серьезной и опытной. И если они хотят считаться друзьями, то должны быть откровенны и доверительны друг с другом. Поэтому она задала вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:
– Очень удачно, не правда ли, что отпуск полковника Андерсона совпал с вашим возвращением на родину? – Она постаралась произнести это небрежно, но вопрос все равно прозвучал неожиданно.
Хелен быстро взглянула на нее, затем снова перевела взгляд на реку.
– Он ждет, что вскоре его снова отправят на Валлетту.
– Вместе с его полком?
– Он командует вторым батальоном двадцать второго Чеширского полка. Он солдат старой школы, как и Гарри, – железная дисциплина и все в этом роде.
– А мне он показался таким приятным и обходительным! – удивилась Фидо.
– О, он pukka sahib[32]. Слишком приятный, а потому опасный, – хмуро добавила Хелен, не отводя взгляда от перламутровой поверхности реки.
У Фидо учащенно забилось сердце. «Ты сама это начала!» – укорила она себя.
– Ты меня понимаешь? – спросила Хелен, оборачиваясь к ней и щурясь от солнца.
– Надеюсь, что нет.
– Да нет, ты все понимаешь, – рассмеялась Хелен.
«И кто тебя тянул за язык! – снова рассердилась на себя Фидо. – Теперь не жалуйся!»
Хелен склонила голову набок и потерла шею, словно от боли.
– Он отчаянно влюблен в меня.
Фидо брезгливо поморщилась.
– Что? Мне не следовало говорить так откровенно, даже если нас слышат только эти лебеди да утки? Что ж, в таком случае будем истинными англичанками и скажем, что Андерсон впал в соблазн, – резко бросила Хелен и ускорила шаг, так что Фидо пришлось чуть ли не бежать. – И откажемся признавать, что холостой мужчина способен сильно увлечься женой офицера старше его по званию. Что даже в тридцать шесть лет мать уже довольно больших детей может оставаться весьма привлекательной особой!
Фидо хотела сказать ей, что она такая же красавица, как и прежде, но предпочла промолчать. Хелен всегда необходимо было чувствовать себя окруженной вниманием мужчин – раньше Фидо считала это невинным грешком, вроде любви к сладкому, но сейчас в ее голосе звучит незнакомая, пугающая жесткость.
– О, madre! В каком сложном положении ты оказалась!
Ответа не последовало.
Задыхаясь от быстрой ходьбы, она придержала Хелен за локоть.
– Иди медленнее и обо всем расскажи мне. Ты почти с гордостью говоришь, что делаешь этого человека несчастным, – строго сказала она.
Хелен резко обернулась к ней; румянец, разгоревшийся