обращается к мисс Левин и рассказывает ей об ожидающей внизу жене доктора.
– Я не смогу подыскать ей работу, – вздохнула секретарь, отодвигая свой стул.
– Чуть ли не каждый день ко мне в типографию приходят оказавшиеся без средств дамы, и я всегда направляю их сюда, на биржу труда…
– Естественно, они ошибаются, потому что «Виктория-пресс» гораздо популярнее, чем биржа… – горячо проговорила Иза Крейг.
– Как вы думаете, что происходит в тех случаях, когда мы им отказываем? – спросила Фидо.
– А эта дама… хороша собой? – интересуется Джесси Бушере.
– Во всяком случае, недурна.
– Тогда, может, ей лучше найти себе какого-нибудь покровителя, чем голодать, – вслух размышляет Джесси Бушере.
«Покровителя!» Фидо возмущена этим эвфемизмом.
– Кто из нас бросит первый камень? – спросила Бесси Паркес. – Магдалина была прощена, потому что сильно любила. Помните шедевр Аделаиды «Легенда Прованса»?
Фидо прячет от сотрудниц взгляд, но знает, о чем они думают. Они и без Бесси Паркес заметили, что она перестала работать по воскресеньям, они знают, что, подобно Аделаиде Проктор, она собирается перейти от унитарианской церкви в католичество.
Иза Крейг отвернулась и вытерла глаза.
– Иза, дорогая, не надо плакать при упоминании этого дорогого всем нам имени, – экзальтированно произнесла Бесси Паркес. – Аделаида не хотела бы, чтобы о ней скорбели. Ведь я была с нею до последнего вздоха и рассказывала вам, с какой радостью, с какой готовностью она уходила в иной мир к любимому Иисусу!
Фидо это кажется ханжеской болтовней, но она молчит.
– И это после того, как у нее два года шла кровь горлом, – тихо прошептала Джесси Бушере.
Религия – это одна из тем, по которой взгляды женщин, принадлежащих к Лэнгхэмской группе, никогда не сойдутся, поэтому они не затрагивают ее в «Журнале английской женщины».
Бесси закусила губы.
– Если кто не помнит, я скажу, что в этой поэме Аделаиды рассказывается о монахине, которая выхаживает красивого рыцаря. Он соблазняет ее убежать с ним. Спустя много лет она возвращается жалкой нищенкой в монастырь и узнает, что все это время святая Дева Мария сохраняла для нее ее келью, приняв ее облик.
– Правильно, – кивает Иза Крейг. – Но здесь вся суть в том, что эта монахиня снова смогла жить по-прежнему, не боясь осуждения сестер, потому что они так и не узнали, что она покидала монастырь.
Фидо невольно думает о Хелен. Наверное, вчера она говорила с ней слишком строго и резко. Какое право имеет она, Фидо, не знающая замужней жизни и ни разу не испытавшая соблазна мужской любви, осуждать несчастную жену за платонические отношения с другим мужчиной, в которых она находит жалкое утешение? Ведь такие отношения бывают недолгими, как жизнь мухи-однодневки: через несколько недель Хелен будут разделять с Андерсоном Канал[33] и Средиземное море.
– Бесконечно сострадание Господа и Его милосердие, – благоговейно произнесла Бесси Паркес