В их доме всегда было шумно, светло, весело, в нем всегда теплился запах вкусной еды, всегда держали множество домашних животных и восторженно прославляли семейные ценности и общее единение. Дом всегда был светом и приютом для многих, и сам Эдвин был открытым, добрым, жизнелюбивым человеком, надеявшимся сделать прообразом своей семьи то, что подарила ему его собственная в детстве. Та судьбоносная встреча с Джоан, едва ему исполнилось двадцать два, случилась, как он сам говорил, «по велению сердца». Она была откликом на внутренний импульс, подтолкнувший его именно в Париж, чтобы потом именно в то время, именно в тот час решиться заговорить с девушкой в толпе. Его семья всегда исповедовала идею следования своим мечтам, и родители, и братья тепло поддержали его как старшего, и благословили его провести лето во Франции, при этом значительно ужав свои собственные расходы на этот период.
Эдвин писал семье письма и отправлял открытки, в которых пару раз расплывчато намекал на то, что внутренний голос вел его правильным путем. Спустя три месяца настало время возвращаться в Америку, и вот он уже стоял на любимой старой пыльной дороге не один, а с Джоан и их общей жизнью, начавшейся в первый день пребывания в Париже. Три месяца, проведенные вместе, не расставаясь ни на минуту, дали понять им что всю оставшееся им время они хотят провести не иначе.
Джоан была похожа на эльфийку, хрупкая красивая девушка со светлыми волосами, чуть младше Эдвина, легкая, цветущая душа из Огайо, приехавшая воплотить свои давние мечты о Европе, и встретившая именно там того самого человека. Вместе, после недолгих размышлений, они приняли решение остаться в родном городе Эдвина, не отдаляясь далеко от его родственников, тепло и с восторгом принявшей Джоан в семью. Там же, в единственной церкви в городе, под тихие и искренне радостные
слезы родителей Эдвина и ликующие крики его братьев, они произнесли друг другу свои трогательные клятвы, и заложили начало своей истории.
Это был маленький американский городок: несколько десятков фирм и офисов, несколько традиционных зданий из красного кирпича, одноэтажные домики, разбросанные по местности, десяток магазинов, библиотека, больница, церковь и школа, и еще один бар, на вывеске которого давно перегорели лампочки, так что название перестало читаться, но все и без этого знали его наизусть. И это место оставалось в том же провинциально-очаровательном и неизменном виде, когда несколько лет спустя появился на свет Анри.
Они жили в небольшом доме, стоящем у дороги. Дом был деревянным и с виду очень простым, рукой Джоан выкрашенный в нежные пастельные тона, в то же время он стойко защищал как мог всех, кого приютил внутри. Эдвин с отцом и братьями продолжал дело их семьи, уже преобразованное с течением времени, и вкладывал в это всю душу. Джоан высаживала цветы в созданном своими руками маленьком саду, старясь вдохнуть в него побольше европейского цветочного шарма, и они раз за разом не всходили, ибо климат был суровым и сухим до бесконечности, но она не оставляла попыток. На их заднем