о смерти больного. Таким образом, Николай Иванович Болдырев, поступивший в нейротравму в 04.45 после бытовой алкогольной травмы, скончался, предположительно от тромбоэмболии легочной артерии, в 08.45. Такая «правильная» смерть – lege artis[6]!
На планерку Игорь успел.
– На хрена ты ему еще и алкогольное опьянение вмантурил, лиходей? – только и мог я сказать.
Все наши диагнозы на вскрытии подтвердились. Игорь уволился «по собственному».
Теперь он делает успешную карьеру в гинекологии.
Anamnesis vitae
В нейрохирургическое отделение поступил мужчина 32-х лет, страдающий судорожными приступами. Его мать очень горевала, самоотверженно ухаживала за ним, день и ночь проводила в больнице.
На рентгеновских снимках черепа обнаружилось более 20 швейных иголок в проекции сагиттального шва черепа. В своё время мать, с целью убийства, вводила новорожденному сыну иглы в мозг через родничок, но ребёнок выжил, прижился, полюбился матери на этом свете.
Как об этом сказать больному? Сообщать ли об этом случаи в милицию, как о попытке убийства тридцать два года назад?
Чем работают хирурги
Нет, ничего нельзя поручать молодым докторам-энтузиастам! И я не указываю врачу Липкину на его ошибку как коллеге, а ору на него, как на нашкодившего мальчишку:
– Ну ты даешь! Зачем же ты ботинок с него снимал, лиходей?! Нога и сама бы отпала! Говорил тебе – ничего не делай местно! Из шока выводить надо, а не ручонками сучить, травматолог хренов!!!
Ошалевший интерн Липкин стоит посередине «противошоковой» перевязочной с грязным ботинком в руках. Из ботинка торчит фрагмент человечьей голени. Хозяин оторванной ноги без пульса, давления и сознания лежит на каталке. Дышит через раз.
Это мальчишка лет десяти. Попал под колеса поезда. К нам «скорая» доставила как в ближайшую больницу. А травматологи у нас не дежурят! Абсурд и идиотизм: столько сочетанной и комбинированной травмы поступает к нам в больницу, а делать всё при скелетной травме приходится нам – нейрохирургам, хирургам, микрохирургам и пр. Наши костоправы величают себя ортопедами и экстренно дежурить не хотят.
Сестры окружили мальчонку, вставили в три вены капельницы. Ввели мы ему в кровь все что положено и бегом – в реанимацию.
На полпути встретили бегущего навстречу Безумного Реаниматолога:
– Дышит? Пульс есть?
– По дороге потеряли!
Останавливаемся в коридоре. Реаниматолог исполняет ритуальный танец вокруг каталки. Закончил молниеносный осмотр, схватился за ручки «колесницы»:
– Ну! Давайте быстрей!
Молодой! Еще храпит и бьет копытом. Но сейчас это уместно.
В реанимации стали восполнять кровопотерю, обезболивать. Давление приподнялось чуть выше нуля, мальчик пришел в сознание, и тотчас же, из обеих ног, до верхней трети бедер превращённых в фарш, потекла кровь. Ясно стало, что ноги надо ампутировать: спасти их невозможно и кровотечение