раскопки.
– Не могу поверить, что ты сейчас мне это говоришь, – уперся он.
– Послушай, Феникс, мой папа был засыпан в шахте, пытаясь найти ответы. Я не могу обречь свою мать на еще одну нелепую смерть. Сейчас я еле унесла оттуда ноги.
Мы подъехали к точке раскопок, где от шахты остался лишь плавный склон из песка и камней. Выйдя из машины, мы подошли к краю раскопок. Штырь здания остался заметен лишь наполовину. Вдруг Феникс повернулся и совершенно неожиданно поцеловал меня. Когда его руки обняли мое уставшее тело, я вдруг почувствовала себя в них совершенно защищенной.
– Даже страшно подумать, что я мог тебя потерять, – уткнулся он носом в мои пыльные волосы.
– Феникс, я… – мне вдруг захотелось ему все рассказать, но я остановилась.
– Да, я чувствую это тоже, – вдруг странно ответил он.
– Что? – запутавшись, тихо переспросила я.
– Любовь!
Я лишь ответно уткнулась в него носом, обессиленная бессонной ночью и тяжестью своих секретов.
Мы договорились встретиться только завтра, и, сославшись на усталость, я уже очень скоро была дома. Положив обшарпанный ящик на стол, я выдвинула стул и села перед ним так, словно он сейчас откроет створки и начнет рассказывать мне свои тайны.
«Что там может быть? Что-то опасное? Ядовитое, радиоактивное? А может вирусы или новые болезни?! Какие глупости…» – замотала я головой и вооружилась лазером для резки.
Замок был вскоре срезан, но герметично приклеенная крышка приросла намертво. Проделав в ней лазером пару дополнительных отверстий, ящик издал вдох, словно ожил. Понимая, что могу повредить содержимое, я аккумулировала телекинез и, сделав небольшое усилие, отворила крышку. Внутренность контейнера заслепила глаза – это была скомканная фольга, заполнившая все его пространство. Ещё немного телекинеза и в ее слоях обнаружился прямоугольный чёрный блокнот. Я осторожно коснулась его ногтем, пытаясь понять, не рассыплется ли он в пыль, но он казался в меру сохранившемся. Подцепив толстую обложку, я медленно открыла твердый переплет. Первая страница оказалась пуста, и намертво приклеена временем к последующему слою.
Судорожно ища вокруг себя тонкий прочный предмет, я схватила с полки голографическую фотографию из тончайшей сверхпрочной графитовой пленки. Стараясь подцепить присохшую страницу, я ощутила мелкий тремор рук.
«Нет, так дело не пойдет!»
Я вытерла вспотевшие руки и приготовила свой бескофеиновый кофе.
Глава 4
Лерой
Отойдя от переживаний, я, не дыша, разделила страницы. Справа красивым почерком начиналось письмо.
«Меня зовут Лерой, и мой мир умирает. По профессии я пилот, но люди на Земле уже давно никуда не летают.
Сегодня второе апреля две тысячи тридцать восьмого года. Вчера я похоронил свою сестру. Она умерла от тяжелой болезни, которой сейчас болеют практически все. Она была еще ребёнком и жила, не придавая значения таким важным мелочам, как мытье рук и безопасная дистанция с