вернулась в зал, однако присматривала за другими гостями. А к ним подошла Екатерина Дмитриевна, улыбнулась доброжелательно. Мадемуазель Кати не подслушивает чужие разговоры, считая это низостью. И Таня стала убеждать друга – негромко, но с жаром:
– Серёженька, если ты пойдёшь в поход, я должна быть с тобою. Мы обязательно должны быть вместе!
Сказала, что запросто может выйти из Смольного: для неё нетрудно через всех охранников пройти незамеченной, все запоры открыть. Серж сразу же отверг этот вариант.
– Если ты сбежишь, мне не позволят тебя в жёны взять. Если офицер женится на даме, чье имя очернено скандалом, он будет вынужден в отставку подать – репутация жены офицера должна быть безупречна.
– Значит, проси отца, настаивай, чтобы он помог. Пусть что угодно директрисе говорит, лишь бы мне из института выйти. Мы ж договаривались, что я всегда тебя сопровождать буду! …Поверь, я здесь с ума сойду от страха, как мама моя. Не доживу до твоего возвращения, умру от горя. Умоляю, придумайте что-нибудь с Александром Петровичем.
Сергей верил каждому её слову. В их роду иногда появлялись сильные чародейки, однако, словно платой за это, кому-то из женщин выпадала и другая участь – безумия. Он вспомнил сестру бабушки, Софью, и как та наказывала ему не бросать Таню. Представил, что его милая стрекозка может стать на неё похожей, и от ужаса похолодел. Тем же вечером с отцом поговорил. Александр Петрович, когда сын передал ему слова Тани, переспросил:
– Вы уверены, что с ней беда может случиться?
– Да. Она сказала, что с ума сойдёт, как и её мать.
– Не сходила её мать с ума. Вздор это, – сердито оборвал отец. Помолчал и пояснил. – Хотя… надо признать, очень боялась этого, верила. Боялась, и сама себя от страха сего голодом уморила.
– Но это одно и то же! – воскликнул Сергей.
– Не совсем одно, – возразил отец. – Анна была гораздо упрямей, чем Анастасия. Из-за этого и с Андреем ссорились, а после его смерти как вбила себе в голову, что она одна во всём виновата, никто переубедить не смог… Мда… К сожалению, у Тани её характер, такая ж упрямица… К тому ж она сильнее матери, и всех, кого я помню, сильнее… Не исключено, что если втемяшит, внушит себе, что без тебя с ума сойдёт, именно так всё и содеется. Она в одном сильнее других, а в чём-то слабее гораздо… Да-с, да-с… Значит, вытаскивать её из Смольного надобно, – посокрушался Александр Петрович, поразмышлял вслух и пообещал сыну. – Что ж, буду просить, чтобы Татьяну проэкзаменовали и выпустили досрочно. Молитесь, Сергей, просите, чтобы Господь помог. Без Его милости ничего у нас не выйдет.
Потом весело окинул взглядом сына с головы до ног, хмыкнув, сказал:
– Выходит, Сергей, Вас женить надобно? Уверены, что не пожалеете?
– Не пожалею, отец. Она должна быть со мной. Если Таня разболеется, значит, я никогда ни на ком не женюсь.
– Не надо столь мрачными мыслями голову забивать. Сделаю всё, что в моих силах.