мне все по душе. Интриги, заговоры, женщины. Вокруг трепет и почет. Сминаю всех! – Мозгалевский театрально откинулся на диван. – Кстати, не знал, что я дружу с Жуковым.
– Додружился до смерти. Но, если разобраться, самый кровавый из нас – это сибарит Жуков. Если б не его страсть к славе, глядишь, и война бы нам стоила миллионов на семь жизней меньше. – Блудов явно наслаждался «Хванчкарой».
– Тебя с таким дисконтом немцы бы расстреляли на Красной площади еще в 41-м, – огрызнулся Красноперов. – Лучше расскажи, как тебе в шкуре хозяина полумира.
– Восхитительно! – Блудов пальцами захватил дольку сулугуни. – Подагра, простатит, старческая отдышка! Мне 72 года, я живу на огромной даче, похожей на казарму. Офицеры боятся, прислуга жалеет. А я хочу пережить всех, кто за моей спиной делит власть. Гнусное состояние. Две радости в жизни – грузинское вино и абхазские мандарины. – Блудов сжал левую ладонь в кулак. – Еще у меня не работает рука.
– Ты же все равно правша, – засмеялся Красноперов. – Потерпи, старый, тебе еще полгода осталось. Упивайся властью, какой не было ни у кого на свете. Разве что у Македонского.
– Какой в ней толк, если нет здоровья. Какой в ней смысл, если она бесцельна. Я даже не смог уберечь тех, кому был готов доверить страну – Кирова, Щербакова, Жданова, Вознесенского. Вон Берия с Маленковым всех уничтожили. Моя любовь стала проклятием и смертным приговором.
– Миш, не занудствуй, – перебил Красноперов. – К чему столько патетики. В борьбе за власть нет и не будет борьбы за судьбы Родины. Через недельку втянешься. Твоя проблема, что ты никого не любишь и никому не доверяешь.
– Здоровое недоверие – хорошая основа для совместной работы, – уголки Мишиных губ надменно дернулись.
– Узнаю брата Кобу, – Мозгалевский похлопал товарища по плечу.
В зале появился охранник Блудова и, дождавшись барской отмашки, подошел к столу.
– Михаил Арленович, – охранник склонился над шефом, придерживая оттопыривавшую пиджак кобуру. – Вот трубка, как вы просили. Взял самую дорогую, какая была. Папиросы «Герцеговина Флор» больше не производят. Поэтому взял три пачки «Казбека».
Друзья азартно переглянулись, Блудов же, не обращая внимания на усмешливые взгляды, жадно выпотрошил в трубку две папиросы.
– Ты же не куришь, Мишань, – Красноперов подлил товарищу вина.
– Я и сейчас не курю. Баловство все это. – Блудов со странной ловкостью втянул пламя спички в бриаровую чашку курительного прибора.
– Арленыч, не переживай ты, как ни крути, социализм построил, – Красноперов с удовольствием прислушивался к терпкому дыму.
– Строить социализм и построить социализм – две вещи разные, – чеканно изрек Блудов.
– Миш, нам с тобой после нашего путешествия можно по миру ездить с лекциями «Построение социализма в отдельно взятой стране».
– Точно! – оживилась Вика, заскучавшая в сложном разговоре. – Поехали на Кубу, там кокосы, социализм и машинки печатные, наверное,