Из-за забора соседнего дома поднималась тонкая струйка дыма. Едва превысив высоту кирпичного забора, она таяла в морозном воздухе. Я вернулась к машине и отправилась в редакцию.
Вечером я предприняла вылазку по кафе. На что я рассчитывала? Встретить Шилкина в одном из них? Может быть. Если днем я осмелилась признаться себе в симпатии к нему, то под вечер, разочарованная неудачей, дошла до полного отречения этого факта. Не нужен мне никакой Шилкин, – упрямо твердила я, – меня интересуют обстоятельства вчерашнего убийства, и я хочу докопаться до причин этого зверства, понять, так сказать, логику преступления.
Я злилась на себя. Да на что я надеюсь, на самом-то деле? Что такой супермен, такой известный даже за границей фотохудожник, мастер своего дела соблазнится мной? Вскружила голову его похвала? Мол, работы мои интересны? И на этом шатком основании я планирую возвести карточный домик несложившихся отношений?
В «Гриве» я снова встретилась с Оксаной и ее «подругами», выпила кофе и выкурила несколько сигарет, а потом вернулась домой. Обстановка «Гривы» не располагала к длительному пребыванию. Бар выглядел каким-то унылым, несмотря на приличное количество посетителей.
Дома меня ждала Матильда. Она напрудила несколько маленьких лужиц. Справившись с ними, я приступила к готовке ужина.
Матильда трудилась над размоченным в молоке «Вискасом». Механически глотая омлет и йогурт, я включила телевизор. Передавали местные новости. В рубрике происшествий я услышала, что милиция задержала сутенера Брускова Дениса и намеревается задержать Шилкина Александра, потому что он якобы имеет определенное отношение к убийству, так как всех убитых девушек он снимал для своего только что вышедшего фотоальбома. Далее сообщалось, кто такой Шилкин и чем занимается в жизни. На несколько секунд мелькнула его фотография. На ней он был моложе. Документальное фото не давало представления о выгодных сторонах его неординарной физиономии. Официальная гримаса стирала индивидуальное. Взгляд был какой-то затравленно-враждебный, словно Шилкина без его на то воли поместили под яркий свет софитов.
Я выключила телевизор и пошла в спальню. «Лягу пораньше», – решила я.
Глава 4
Предупредив Кряжимского, что задержусь, я решила повторить вчерашний вояж к Шилкину. А что, если его уже задержали? Я почувствовала, как в груди сосет от страха за него. Но мне-то что? А то, – мысленно возмутилась я, – что он не виноват. Ясно как день. На кой черт ему убивать проституток? Он – человек спокойный, преуспевающий… Да мало ли кто мог убить этих проституток. Может, маньяк какой-нибудь, вообразивший себя народным мстителем за поруганное женское достоинство? Может, клиенты такие попались. Мало ли психопатов, извращенцев да просто неуравновешенных типов?
Я распахнула шкаф и принялась рыться в барахле. Достала черное, как испанская ночь, платье, ажурные чулки, норковое манто. Неплохо. Легкий макияж. Лицо свежее, отдохнувшее. Так, Матильде – мяса, мне – кофе, и по коням.
Я