ей дал запить из кружки, что стояла на столике у кровати, и так как, все равно, больше ничем помочь не мог, собрался уходить. Родственники стояли за дверью и ждали, когда я выйду. Но она сжала мою руку. Даже не сжала, а просто коснулась своей рукой моей руки. Наши взгляды встретились. Капельки слез застыли в уголках ее глаз. В них было столько мольбы, веры, страха, отчаяния, надежды, что я просто не решился отнять руку и выйти. Она чувствовала, она знала, что умирает! И я знал, что она знает! И взгляд ее был уже какой-то отрешенный, спокойный. Будто она что-то видела такое, не подвластное простому, земному.
Я сел на табурет, что стоял у кровати, наклонился к ее лицу и тихонько, чтоб она услышала, сказал: «Не бойся… Я не уйду…». Она натянуто улыбнулась кончиком губ и снова слегка сдавила мне пальцы. Сильно сжать не было сил.
Так мы и сидели. Тихо, молча, без слов. С молитвой в душе. С надеждой и верой на милосердие Божие. Я и она. Она и я. И смерть, которая стояла тут, рядом, в изголовье…
Очнулся, когда почувствовал, что ее ладошка, которую я так и держал все это время, стала холодной.
До последней минуты, до последней своей секунды она верила, что я ей помогу. Но, что я мог? Что? Я такой же слабый и такой же грешный. Господи, Господи! Прости ты нас!.. Спаси и помилуй!!!
Тихонько, будто боясь нарушить ее покой, я освободил свою руку, перекрестился и закрыл ей глаза: «Упокой, Господи, душу рабы Твоея, новопреставленной… и прости ей, вся согрешения ее, вольная и невольная и даруй ей, Царствие Небесное»…
Встал, тяжело вздохнул, как бы прощаясь.
Мне еще нужно было выйти из комнаты и сказать родителям, что их дочь умерла…
Глава 9
– Ты все обо мне знаешь? – спросил я Ангела.
– Да! – ответил он.
– И что? Какой я?
– Разный.
– Но я ведь и сам иногда не знаю, какой я!
– А кто должен знать, если не ты?
Ангел взмыл вверх.
На миг мне почудилось, что это большая красивая бабочка.
Я посмотрел ей вслед и подумал: «Как хорошо, что есть кто-то, кто о тебе все знает!..».
«…ибо мы уверены, что им еем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно» (Евр.13,18).
– Выучил? – учительница повернулась в мою сторону вместе со стулом, как бы давая понять, – сейчас пришло ее время. И что бы я ни делал, как бы не выкручивался, мне, ну никак, не отвертеться от заслуженного возмездия. То есть двойки.
– Начинай! Тихо в классе!!! Слушаем!
– Александр Сергеевич Пушкин. Я Вас любил. Стихотворение.
Я замолчал, собираясь с мыслями.
– Ну, Пушкин. Ну, стихотворение. Дальше!..
– Стихотворение. Я вас любил… Любовь еще, быть может… Быть может…
– Что, может?.. Продолжай!
– В душе моей… Моей…
– Что, в душе твоей?..
Класс заржал. Этим только дай повод. Нет, чтоб помочь! Гады!!! Погодите!!! Будет и на моей улице праздник!
Я посмотрел вниз,