Виктор.
Они опять надолго замолчали.
Через полтора часа, успешно миновав все милицейские посты – салон оказался прилично закровавлен, да и два миллиона долларов – необычная вещь в «Ниве»-вездеходе, – подъехали к схрону. Старая заброшенная котельная была для этого идеальным местом. Прилегающие дома уже давно разрушили и мусор свезли на помойку, вот-вот начнется строительство гипермаркета (Скрепер тоже имеет здесь небольшой подряд, потому и ключ есть от ворот будущей стройплощадки и дверей котельной), а котельную все никак не снесут. Уже и оборудования-то почти нету, а строение стоит.
Впрочем, Скреперу действующая котельная и не нужна. Ему котел нужен. И чтоб топка большая.
Пашка развел огонь – сухие дрова были заранее припасены, а уголь остался со старых времен, – туда побросали окровавленные чехлы с сидений и Пашкину, тоже испачканную, куртку. Пламя гудело, тяга была отличная, рассчитанная на серьезную работу.
Пашка, стоявший между Скрепером и огненной дырой, вдруг посуровел: с этой топкой у него были связаны не очень приятные воспоминания. Ведь, как говорят менты, нету тела – нету дела. И от тел избавлялись любыми доступными способами.
– Так что с порошком будем делать? – отвлекся от нерадостных мыслей Пашка. Его опасения были понятны. Если у Али остались люди – а они наверняка остались, – серьезно торговать здесь нельзя. Все равно выйдут на источник.
– Это мое дело, – откровенно грубо ответил Скрепер. – Я и решу. – Он говорил с каким-то непонятным ожесточением, как будто на Пашку за что-то обиженный.
– А я что, уже не при делах? – теперь разозлясь всерьез, спросил Пашка.
– Уже нет, – сказал Скрепер.
Пашка мгновенно развернулся, и впервые за годы знакомства Скрепов не обнаружил на его лице улыбки. Развернуться успел, а вот больше ничего сделать не смог. Потому что «наган» в руке Скрепера дважды выбросил пламя, и мощные остроносые пули не оставили Пашке никаких шансов.
Скрепов сел прямо на кучу угля и некоторое время глядел в огонь, лишь слегка прикрыв глаза рукой, державшей оружие. Потом вздохнул, подошел к бывшему компаньону, тщательно обыскал одежду. Все документы бросил в топку. Потом туда же полетела одежда. А потом и сам Пашка – пышущее жаром чрево было более чем вместительное, пришлось только угля добавить, предварительно обработанного керосином.
Последним в пламя ушел «наган». За пару часов – на столько должно хватить угля – не останется следов не только от Пашки, но даже от оружейной стали.
Уходя, Скрепов обернулся на яростно гудящий огонь.
Нет, конечно, никакой радости от содеянного он не испытывал. Но ведь два миллиона нельзя и сравнить с одним миллионом. Это даже не на пятьдесят, а на все сто процентов больше.
Да и матерью Скрепера Пашка никогда не был…
Глава 1
Москва, 15 июля
В пробег уходят настоящие мужчины…
Мороженое называлось «Стратиачелло». В России почему-то такого не было. Руки еще, наверное, не дошли. Казино были,