начать сначала.
– Мне нужны четыре добровольца, – обратился Джон к воинам, дав понять, что споры окончены.
Люди нерешительно переглянулись.
– Не так быстро. Пока что приказы отдаю здесь я! – Губы Рогана сложились в жесткую прямую линию.
– Неужели ты не понимаешь, что я предлагаю единственно правильное решение? – напористо возразил Джон.
– Да все я понимаю, – махнул Роган рукой.
– Тогда позволь мне отобрать людей.
Роган горько усмехнулся и обвел взглядом уцелевших.
– Все так считают? – стараясь найти хотя бы одного несогласного, спросил он. Но никто и не думал возражать. – Продолжай, – опустил Роган голову.
– Кто останется со мной? – спросил Джон.
Первым отозвался Кори:
– Когда я родился, повитуха сказала, что жить мне года три, не более. Весил, что каравай праздничный! И немудрено – треть срока в утробе не долежал. Так что, уже десять раз должен был умереть. Я остаюсь.
– Да, как-то ты некрасиво с повитухой обошелся, – не то в шутку, не то всерьез посочувствовал Джон весельчаку. – Это как же репутация бедной женщины пострадала через три годочка?!
– Эх, где наша не пропадала! – Ринго сорвал с головы подшлемник и бросил его наземь. – Я с тобой, Джон.
– Мне нужны еще двое.
– Возьмите меня! – вскинул левую руку Мартин, позабыв про перелом, но тут же закричал от острой боли.
– Тише, тише, малый. Вижу, что храброе у тебя сердце, – по-отечески ласково пожурил юношу Джон. – Однако одной храбрости сейчас недостаточно, мне нужны сильные, выносливые воины.
Мартин, прекрасно понимая, что Джон прав, с трудом сдерживал слезы.
– Возьми меня, – одновременно выступили Берт и Крис.
– Отлично! – удовлетворенно подытожил Джон. – Закройтесь щитами – нас наверняка попытаются достать из луков. А теперь за мной! – рванулся он к мосту.
Роган смотрел пятерым храбрецам вслед и чувствовал, как внутри у него образуется пустота, которую уже ничем не заполнить; рана, которая никогда полностью не затянется.
– Раненые в седло, остальные – держитесь за стремена, – распределил он людей. – И да поможет нам Флэа!
Гарнизон сдал переправу врагу. Воины старались не оглядываться, испытывая смешанное чувство облегчения и вины. Каждый из них прекрасно понимал, что получил бесценный подарок – обыкновенную человеческую надежду, дар, о котором люди вспоминают только его утратив.
От сырости на каменных стенах подземелья обозначились темные пятна. Тусклый свет едва пробивался сквозь крохотное оконце тюремной камеры, где уже несколько дней находился узник. Человек мирно спал, скрестив на груди могучие руки. Внезапно он вздрогнул, резко поднялся и изумленно огляделся по сторонам. Было слышно, как капает вода, как разливаются густым звоном колокола храма. Больше в подземелье не проникало ни одного постороннего звука. «Это всего лишь ночной кошмар, – вздохнул узник с облегчением. – Даже