и я, совершили путешествие на Москвиче из Минска через Слуцк-Гомель-Чернигов-Киев-Полтава-Красноград-Бердянск. В это время Олечка с бабулей отдыхали на даче в Бердянске. Из Бердянска мы с Кирой проплыли на пароходе «Котовский» до Ялты. В Ялте жили в доме у тети Шуры. Путешествовали по окрестностям Ялты, отдыхали у моря. 1958 год жизни в Минске ознаменовался также тем, что в этом году я видел легендарного американского пианиста Вана Клиберна, первого победителя первого московского Международного Конкурса имени Чайковского. Я смутно помню, как мы с Кирой присутствовали на репетиции концерта, в которой участвовал этот знаменитый и симпатичный американец.
Осенью 1958 года ко мне обратилась редакция стенной газеты института биологии АН БССР с предложением написать заметку для стенной газеты. Я долго ломал голову над возможным содержанием моей заметки и, в конце концов, сотворил немудреную басню по волнующей меня тематике (см. стихотворение «Вопрос о норах» в сборнике «Публицистика, стихи, рассказы»).
Редколлегия после бурного обсуждения отвергла мою басню, но не за низкие художественные достоинства, а из-за существа моего высказывания по вопросу, который волновал всех сотрудников института. Однако текст басни стал известен в кругах институтской общественности. Спустя некоторое время в высоких инстанциях обсуждался вопрос о выделении сотрудникам института жилплощади в только что отстроенном доме рядом с академией. В те, уже очень далекие времена в Советском Союзе бездомный гражданин не мог просто купить жилплощадь за свои деньги, даже если он прилично зарабатывал. Жилье давали от государства за какие-то успехи гражданина на поприще строительства светлого реального социализма. У меня успехов не было, но была примитивная басня, как-то затронувшая авторитет решающих мою судьбу инстанций. В результате эти инстанции выделили моей семье комнату в трехкомнатной квартире нового дома по минскому адресу Академическая улица, дом 15 (спасибо русской поэзии!). Две другие комнаты квартиры заняло семейство другого сотрудника нашего института. Приобретенная комната явилась основой моего жизненного благополучия и начальным этапом моего восхождения по жилищной лестнице.
Весной 1959 года я ездил в Ленинград и договорился о переходе в Институт цитологии Академии наук СССР к профессору Ю.М.Оленову, генетику классической школы, ничем не запятнавшему себя в годы гонений на эту науку. В августе мы, я и Кира, совершили вместе с родителями путешествие на Москвиче по маршруту Минск-Брест-Луцк-Львов-Ужгород-Одесса. Из Одессы мы с Кирой поплыли на пароходе «Абхазия» в Ялту и далее в Сухуми. Из Сухуми переехали в Сочи, где некоторое время отдыхали. В конце октября я со скандалом ушел от своего шефа Турбина в лабораторию цитологических основ злокачественного роста Института цитологии АН СССР и вернулся в Ленинград к родителям на Рылееву 21, кв.53. В декабре 1959 года я уже прослушал на кафедре генетики и селекции Ленинградского Университета несколько лекций известного