дурной сон, чужой и непонятный.
– Голова кружится, – правдиво объяснил заинтересовавшейся моей бледностью и нелепым морганием Мариной, совершенно справедливо подумав: «Дурдом!»
– Выпей анальгину, – приказала Катя. – Тебе еще машину вести. Тут, правда, не очень далеко. Но все равно.
– Нам еще сколько ждать?
– Пока не позвонят, – ответила она.
Именно в этот момент зазвучал сотовый Катечки, до того скрытый чревом ее дамской сумочки, которая, в свою очередь, покоилась в утробе хозяйской авоськи, с помощью которой я был заторможен два часа назад.
Говорить стала Маша, и я вспомнил, кстати, что именно она ходила за серую цирковую дверь говорить с каким-то мужиком.
– Да? – спросила она в наступившей тишине.
– …голубки? – послышалось оттуда.
– Да. Это Маша.
– …готов… два!
– Значит, через час сорок восемь! – подытожила Маша, с некоторым возбуждением сверив часы. Остальные (а времяизмерителем вооружена была каждая) так же сверились с текущим моментом во имя согласованности действий в будущем.
– Да, будем около фонтана все пятеро. С водителем.
– …как?
– Да ничего, – ответила Маша, взглянув на меня и даже немного улыбнувшись. – Тихий такой… нет, ничего он не сделает. Мы ему деньги пообещали. Он мужик нормальный… Да… Хорошо. Пока. – И отключилась.
Нормальный мужик понял, что где-то в два часа по полуночи планируется что-то нехорошее, связанное с участием пятерых здесь присутствующих, а также того или тех, с кем они должны были встретиться в условленном месте.
Но что?
Ограбление банка? Дома? Заказное убийство? Передача денег? Наркотиков?.. Данных явно не хватало.
– Ну что, – подвела итог Катечка, пряча телефон в чехольчик, подвешивая его на пояс и обводя нас строгим взглядом. – Готовьтесь, сукины дочки. И ты, Сережа, готовься… надо бы остограммиться перед делом. Марин, сбегай за «Эвридикой».
Марина послушно принесла водку, которую мы молча распили.
– Выезжать будем без десяти два, – пояснила Катя. – Как выедешь на Советскую, вези нас к горпарку, но не к центральному входу, а по дороге, которая спускается с севера, с холмов. На нее можно выкатить с Октябрьского. Понял, как?
Я кивнул, лихорадочно размышляя, что предпринять. Мысленно представил, как «ломается двигатель» или «барахлит мотор», и понял, что нет… Я ведь не супергерой, а всего лишь серьезный и аккуратный сыщик. Который, кстати, тоже хочет жить. И не любит рисковать.
А делать-то что?
Когда прикончили водку, до выезда оставалось чуть больше часа.
– Водитель, – вдруг спросила Ира. – А есть ли у тебя карты? – А когда я кивнул, повернулась к подругам: – Сыграем?
– А почему не сыграть? – пожала плечами Катерина, после рокового звонка сразу же смягчившаяся до неузнаваемости.
– «Дурак»? – спросила по каким-то личным соображениям именно у меня Ирина, тасуя принесенную колоду.
– «Переводной», –