снабжения и правильно поставленного учета.
– Так за каким же, спрашивается, чертом вы трясли это кладбище?!
Рувимович встал и прошелся по кабинету.
Василий лукаво подмигнул Яхонтову и толкнул его локтем.
– Дорогие товарищи, это хорошо, но что у вас есть сегодня, вы не знаете…
Рувимович уставился голубыми глазами в лицо управляющего.
– Вы не знаете, что есть у вас в тайге…
Управляющий с достоинством поднялся на ноги и спокойно начал:
– То есть, виноват… Мы знаем предварительную заброску. Следовательно, учитывая потребительскую норму и количество едоков, логически последовательно можем строить свои плановые предположения. Если бы товарищ Медведев не сделал этой непоправимой ошибки, благодаря которой наша система снабжения и восстановления Удерских приисков была нарушена в самой своей основе, то в данное время мы имели бы несомненный сдвиг в этом вопросе.
Он передернул бровями и опять блеснул пенсне по застывшим лицам своих подчиненных.
– Вот сегодня мы имеем телеграмму от нашего уполномоченного Чеклаева о том, что представители Боровского рудкома сорвали синдицированные цены на хлеб во всем Приангарье.
Он приподнялся и протянул серенький листок Рувимовичу.
– Такие дела, собственно говоря, по современным законам разбирает прокуратура… Это анархизм, не вызванный ни малейшей необходимостью.
Василий встал и, шатаясь, подошел к столу. У него дергались щеки.
– Вы, товарищ управляющий, бросьте тереть волынку! Этой бумагой вы нас не накормите… Где ваша система?! За два месяца вы поставили одно чучело в селе Казацком и не дали ему еще ни одного наряда. А знаете ли вы, что этот ваш уполномоченный белкует там и жиреет, как крыса в подвале?! Да за такие дела самих вас…
Управляющий мягко улыбнулся, а Рувимович остановил Василия за руку:
– Ты успокойся, товарищ Медведев. Вопрос здесь решается предварительно, завтра он будет поставлен в губкоме. А насчет Чеклаева мы тоже поговорим.
– Товарищ Медведев напрасно поднимает бурю в стакане, – сказал управляющий. – От рассмотрения вашего проекта, во-первых, никто не отказывается, и ваши грубости здесь неуместны. Не забывайте, что приемы военного коммунизма утратили свою пригодность! Это не фронт, то есть новый фронт, на котором штурмовой атакой только повредишь… Нам вместе предстоит ударить по мертвым дебрям тайги. В чем дело? К чему тут угрозы и оскорбления?
Василий тряхнул волосами и громко рассмеялся:
– Угрозы не с моей стороны, товарищ управляющий. Вы нам два месяца сулили курятник, но кто его больше заработал – будем смотреть. А только эту муру надо бросить… Вот через неделю-две дорога поплывет… Тут надо круто ставить вопрос, вот именно – штурмом. Говорите – анархизм, а начали бы вы работу на приисках в этом году, если бы мы не взяли хлеб у базарщиков и не выкурили с Борового Еграху Сунцова? Прямо говорю: нет. Почти четыре года прииск лежал мертвым, а мы его оживляем.
Василий