нам греческий огонь и… митру патриарха.
– Зачем? – опешил отец Николай.
– Э-э, дорогой! Скоро к нам из степей горячие гости приедут, горячий прием им нужно организовать, чтоб надолго запомнили, – зачастил Вячеслав. – Мед пить будем, шашлык кушать будем. А как шашлык без огня пожарить? Никак.
– И свой тут не годится – импортный нужен, – подхватил Константин. – А что касается митры патриарха, так тут вообще все ясно. Хочу, чтобы церковь на Руси была полностью независима от ромеев[5]. И наденут они эту шапку на того, кого мы им сами укажем, ибо нам грек без надобности. Своего, русского поставим.
– И никакой дипломатии, – усмехнулся Вячеслав. – А если начнут юлить и выкручиваться, скажешь, что торг здесь неуместен. Либо да, либо нет – все остальное от лукавого. Я правильно процитировал? – осведомился он.
– Правильно, – уныло вздохнул отец Николай, пытаясь заставить себя примириться с мыслью о том, что вести посольство придется и никуда ему от него не деться.
– Вот и славно, что ты все понял, – обрадовался Константин. – А для надежности, чтоб ваше с Феодором свидание железно состоялось и чтобы он к тебе прислушался, действуй через его зятя.
– А не через сына? – уточнил священник.
– Нет, через зятя. Сыновей у него нет – одни дочки. Муж старшей из них – Иоанн Дука Ватацис. Кстати, именно он через пару лет[6] и станет императором после смерти Феодора.
– И как ты все это помнишь? – изумился в очередной раз Вячеслав. – И даты, и имена, и фамилии, и даже характеры. Вот я бы нипочем.
– Ты же всех своих солдат в батальоне помнил? – усмехнулся Константин.
– Ну еще бы. Вот, помнится, был у меня такой славный парнишка. Русский, из Пензы. Серегой звали. А фамилия чудная – Идт. Так я его Итд прозвал. А еще…
– Вот и я тоже своих королей, императоров и князей помню, – перебил его князь. – Они для меня те же солдаты. Солдаты истории. Так же воюют, убивают, побеждают или проигрывают. Всего понемногу.
– Сравнил, – протянул воевода. – У меня живые люди были, а у тебя…
– Понимаешь, Слава, во все времена историю делают личности. Именно от них не меньше чем на две трети зависит, куда и как повернется судьба того или иного государства. А иной раз, как, например, в случае с Литвой, и чуть ли не на девяносто процентов[7]. Так как же мне не знать движителей истории. Да и не все я помню, – сознался он, простодушно улыбаясь. – Например, имени дочки этого Ласкариса, которая замужем за будущим императором, я тебе, хоть убей, не скажу. Так что на твердую пятерку мои знания по истории никак не тянут.
– А может, потом как-нибудь? Ну после Калки, – предложил отец Николай.
– А гостей чем мне встречать? – напомнил Вячеслав. – Как я тогда шашлык-машлык из степняков буду готовить? На чем мне их жарить прикажешь, отче? – И он с укоризной уставился