ворот с этой миниатюрной длинноволосой девчонкой, Анджелой. Этого мы никак не ожидали, мыто планировали вернуться в квартиру и приналечь на текилу, но Анджела пригласила нас всех на ужин к себе в Корнуолл-Гарденс, чуть в стороне от Глостер-роуд. Корнуолл-Гарденс – теперь, чуваки, это престижный район. На дворе стоял ясный и приятный летний денек, а у нас были с собой соль, лимоны и текила, которые мы могли пожертвовать на общее дело, так что настроение у меня было бодрое. Мы ехали в машине Анджелы по Хэверсток-Хилл, потом через Вест-Энд и Кенсингтон, и Анджела сказала, что квартира в Дальстоне, куда я вот-вот намеревался переехать, принадлежит ее парню, Тэду.
«А, – подумал я, – те самые квартирные знакомые».
Итак, мы свернули на Корнуолл-Гарденс. Анджеле было разрешено парковаться прямо на улице. Она открыла нам большую, солидную дверь и отвезла нас на лифте в свою уютную квартиру с тремя спальнями, всю в персидских коврах. Там было шикарно. А балкон выходил на обнесенные забором частные сады.
Кухня была объединена с гостиной. Анджела принялась стряпать какой-то вегетарианский ужин. Она сказала, что всегда ест только макробиотическую пищу. В перерывах между готовкой она умудрялась выскочить к нам на пару минут и выкурить сигаретку – это показалось мне не очень-то кошерным, раз уж она вся такая макробиотическая. Где-то через полчаса после того, как она занялась стряпней, приехал Тэд. Он был невысокий, довольно тощий, в очках с металлической оправой и с хвостиком. Немного похож на олдового хиппи. По словам Анджелы, он занимался бизнесом. Солнечный свет, маленький стаканчики, бодрящий вкус лимона… в общем, к этому времени мы уже прикончили первую бутылку текилы. По крайней мере мы с Магси, а девчонки большую часть времени болтали на кухне.
А потом мы расселись вокруг скатерти, которую Анджела постелила прямо на персидский ковер, и заточили бурый рис, огурчики и прочую вегетарианскую еду. После такого ужина я почувствовал себя по-настоящему оздоровившимся. Потом мы снова откинулись на гигантские подушки и вернулись к текиле, а Тэд принес красивую, инкрустированную перламутром доску для игры в нарды. Мы все пытались сосредоточиться на игре. И тут Тэд притащил большое зеркало и выложил на нем пять длинных дорожек белого порошка. Сказал, что это колумбийский кокаин. Тэд занюхал одну дорожку и неаккуратные маленькие хвостики от остальных, а потом вручил свернутую купюру Магси. Тот всосал порошок, и настала очередь Пенелопы. Когда Анджела отказалась, я испытал облегчение. Я чувствовал себя уже не такой неотесанной деревенщиной и произнес: «Спасибо, но я лучше ограничусь текилой». Я не ханжа, просто у меня даже от цветочной пыльцы случаются ужасные приступы астмы, что уж говорить о кокаине. К тому же, учитывая мое тогдашнее состояние, я не хотел рисковать. Когда мы прикончили вторую бутылку, мне стало казаться, что черные, белые и красные треугольники на игровой доске светятся.
Мы кинули кубик и сделали несколько ходов, а потом Тэд снова выложил