народы включались в это понятие.
Очевидно, Лиудпранд считал греков, как и итальянцев и болгар, которых он выделяет из группы «нордманнов», «южанами», а всех северных соседей их – «северянами» или, иначе, «нордманнами».
Из этого показания бесспорно вытекает, что руссы, с точки зрения итальянцев, были «нордманнами» и что названы подряд все ближние северные соседи Греции (болгары же оговорены особо), что же касается дальних северных соседей, т. е. германцев, скандинавов, финнов и т. д., то о них не сказано ни слова.
Это не значит, конечно, что скандинавы не включались в понятие норманнов, но это значит, что южане в первую очередь считали норманнами целую свиту разных среднеевропейских народов, соседей Византии с севера. т. е. именно тех, с которыми Византии и приходилось все время иметь дело. Скандинавы же были только незначительной примесью к массам войск указанных «норманнов», которые оказывались то врагами, то союзниками, с массой же скандинавов, исчисляющихся десятками или сотнями тысяч, Византия не сталкивалась. Из свидетельства Лиудпранда ясно, что «Rusii» – это отдельный народ, подобный уграм, печенегам и хазарам, сосед Византии и указанных племен, что «Rusii», в первую очередь относится к Киевской Руси, а не к скандинавам за тридевять земель.
Из этого совершенно ясно, что когда итальянские источники говорят о походе руссов на Царьград в 860-м году («eo tempore normannorum»), то речь идет в первую очередь о киевских руссах, ближайших северных соседях, могущих явиться на кораблях по морю; ни угры, ни печенеги, ни хазары военным флотом не обладали. Таким образом, никакого противоречия между показаниями Фотия и западными источниками нет: и в том и в другом случаях речь идет о руссах-славянах.
Перейдем теперь к следующей цитате из Лиудпранда, подтверждающей еще больше правильность нашего толкования.
«Verum quoniam meus vitricus, vir gravitate ornatus, plenus sapientia, regis Hugonis fuerat nuntius, pigrum michi (очевидно mihi) non hic sit inserere, quid eum de imperatoris sapientia et humanitatae et, qualiter Rusios vicerit, audivi sepius dicere. Gens quaedam est sub aquilonis parte constituta quam a qualitate corporis Greci vocant Rusios, nos vero a positione loci nominamus Nordmannos. Lingua quippe Teutonum Nord aquilo, man auter dicitur homo, unde et Nordmannos aquilonares homines dicere possumus. Huius denique gentis rex vocabulo Inger erat, qui collectis mille et eo amplis navibus Constantinopolim venit… Inger ingenti cum confusione post modum ad propria est reversus. Greci vero victoria potiti, vivos secum multo ducentes Constantinopolim regressi sunt laeti. Quos omnes Romanós in praesentia Hugonis nuntii, vitrici scilicet mei, decollari praecepit» – «А мой отчим, муж, достоинствами украшенный, прежде был послом короля Гуго и, немало заботясь о моем воспитании, весьма часто рассказывал о мудрости и человечности императора (Романа), а также о том, как он некогда победил русиев (Rusios). Народ сей сложился в пределах северных, и греки его называют русиями (Рουσιος) по свойству его телесного устроения, мы же именуем нордманнами («людьми Севера». – Примеч. ред.) по географическому местоположению. Ибо на тевтонском наречии север произносится Nord, человек же – man, посему мы и можем северян называть нордманнами. Далее, был у этого народа король по имени Ингер (Inger), который, собрав кораблей тысячу, и даже более того, пришел к Константинополю… Впоследствии Ингер с великим смятением возвратился в свои пределы. Греки же, упоенные победой, множество пленных увели с собой живыми и, радостные, вернулись в Константинополь. Всех пленных (император) Роман повелел обезглавить в присутствии посла короля Гуго, то есть